Формирование верований предполагает обязательное наличие разума, способности к абстрактному мышлению, воображению, что было свойственно кроманьонцу, относящемуся к типу “человека разумного” (появился около 40 тыс. лет назад). В настоящее время наука еще не может дать окончательный ответ – были ли религиозные представления у неандертальцев, или же нет, поскольку имеются только косвенные доказательства. Религия не могла не появиться у “человека разумного” уже на самой первой ступени формирования его разумности. Ни один из известных науке народов не миновал этой обязательной стадии становления духовной культуры. Религия рождалась в мифологической культуре как непосредственно-чувственная реакция на реалии первобытной действительности. Невозможно точно выявить самую раннюю форму первоначальной религии.
К ранним формам религии относятся:
Аниматизм ( от лат. animatus – одушевленный) – представление о безличной силе, действующей в природе, оживотворяющей, одушевляющей ее и оказывающей влияние на жизнь людей. С представлениями о неперсонифицированной сверхъестественной силе связывалась всякая удача человека. В зависимость от этой силы ставилась успешность хозяйственной деятельности. Чаще всего проявляется в наделении животных человеческими качествами.
Анимизм (от лат. anima – дух, душа) – вера в духов и души (дух камня, озера, человека), представление о существовании духовных (нематериальных) сущностей и существ и вера в возможность общения человека с ними. Предполагается, что к этому человек пришел в связи неудачами, которые часто случались в то время, желанием задобрить некие могущественные силы, которые их вызывали.
Тотемизм (происходит от индейского «тотем», «от-тотем» – его предок, его род) – вера в происхождение человека от животных или растений вообще, первобытное представление о существовании кровнородственной связи между членами человеческого коллектива, с одной стороны, и тем или иным видом животных или растений – с другой, реже – с неодушевленными предметами. Объект поклонения (тотем) считался предком-покровителем племени, рода. Проявлялся в различных формах: иногда животное было табу, к ним запрещалось прикасаться, не то, что убивать; иногда их убийство происходило по особому ритуалу, поскольку с этим связывался переход силы и прочих качеств от зверя к человеку. Выделяют: 1. Групповой тотемизм (родовой, клановый); 2. Тотемизм фратрий (внутриродовых групп); 3. Тотемические «брачные классы»; 4. Половой тотемизм; 5. Индивидуальный тотемизм (разновидностью этого тотемизма может считаться нагуализм – вера в личных покровителей-животных).
Фетишизм (от франц. fetiche, португ. feiticо – амулет, талисман, идол) – поклонение неодушевленным предметам, к-рым приписываются сверхъестественные, магические свойства. Объектами поклонения – фетишами – могли быть камни, палки, деревья, части тела животного – любые предметы, почему-либо поразившие воображение человека: необычностью формы, цвета или размера. Они могли быть естественного происхождения или созданы человеком (особенно фетиши – изображения предков, человекоподобные фигурки – идолы). Формы почитания фетишей разнообразны: от принесения им жертв до вколачивания в них гвоздя с целью причинить духу боль и тем самым вернее заставить исполнить адресованную ему просьбу. У некоторых народов существовал обычай благодарить или наказывать фетиш. Если фетиш не выполнял свои функции, его заменяли другим. Иногда фетишем становилась частица почитаемого объекта (камешек со священной горы). Фетиши в виде амулетов (от лат отстранять, отвращать распространены и по сей день, им приписывается магическое свойство отвращать от человека несчастья и приносить удачу, всячески оберегать от бед и неприятностей. Обычно амулет носился открыто, на виду, а талисман (от греч. телесма – посвящение) прятался от посторонних глаз.
Магия – система действий и обрядов, совершаемая с целью повлиять сверхъестественным путем на явления природы, животных или человека и которая должна вызывать ответные действия. Первоначально магия была неотделима от материальной практики, и, собственно, является не самостоятельной формой религии, а элементом прочих форм верований. Магия различалась по сферам действия: медицинская, охотничья, хозяйственная, любовная, военная, черная. Пример – ритуальные пляски с символическим поражением изображения животного или врага. По способу воздействия выделяют контактную, имитативную, парциальную, вербальную магию (возможны смешанные типы). Считалось, что магические действия способны осуществлять немногие избранные, наделенные особой, нередко передаваемой по наследству силой: поэтому магом, колдуном мог стать лишь обладающий такой силой (а также, вероятно, задатками лидера и способностью к психологическому воздействию) человек (представления о волшебной силе колдунов и вождей сохранялись вплоть до Средневековья, когда подобными магическими свойствами наделялись монархи, способные якобы исцелять наложением рук). Как полагали, подобные люди могут непосредственно соприкасаться с миром духов и воздействовать на природу и людей: вызывать дождь, привлекать животных, обеспечивая удачную охоту, исцелять от болезней, всячески заботиться о благосостоянии рода-племени. Наиболее древними являются магические обряды, обеспечивавшие удачную охоту, которые одновременно являлись культовым действом, тренировкой, психоэмоциональной подготовкой, обучением (для новичков). Дж. Фрезер разделяет магию на симпатическую и контагиозную, в основе своей имеющих свойства магического мышления первобытного человека. Симпатическая магия (иначе имитативная) руководствуется принципом подобия и сходства, «подобное производит подобное». В качестве примера можно привести известные практики магии Вуду, в которых поражение куклы, символизирующей объект, должно было нанести вред самому объекту. Контагиозная магия исходит из идеи сохранения связи между предметами, когда-либо соприкасавшимися и возможности воздействия на один посредством другого. Ярким примером этой идеи могут служить верования, регламентирующие методы уничтожения отстриженных волос и ногтей (сожжение, закапывание и т. д.), присутствующие во многих культурах мира. Эти, а также ряд других явлений объединяются общим понятием “контагиозная магия”. В ранних формах социума магия ещё не была отделена от прочих верований, так же как ещё не существовало специальных «должностей» мага, шамана или жреца. Каждый член племени, в меру необходимости и своего понимания занимался собственной магической практикой: просил духов или животное-тотем о помощи на охоте, поклонялся предметам, приносящим удачу и т. п. Важнейшее значение имели групповые действия, необходимые всему племени, в первую очередь связанные с обрядами перехода (роды, инициация, свадьба, похороны) и охотой. Развитие культуры и выделение особой социокультурной роли служителей культа (шаманов, жрецов и колдунов) постепенно привели к превращению магии из общедоступных практик в «элитарную дисциплину», что не мешало сохранению огромного количества простых народных магических обрядов, доступных любому человеку.
Тотемизм, табу, магия, фетишизм, анимизм – прежде всего не отдельные формы верований и обрядовых действий, а тесно взаимосвязанные с собой элементы, которые в культуре каждого народа образуют некоторое единство, своеобразное целое. Это своеобразие обуславливается их различным содержательным наполнением, а также различным сочетанием.
Религиозные представления первобытных людей были тесно связаны с практическими потребностями. Удовлетворение этих потребностей находило свое выражение в различных обрядах, в которых находили свое выражение качественно разнородные духовные потребности первобытной общины: эмоционально-экспрессивная, эстетическая, религиозная. Исходя из этого, логично предположить, что религия (и искусство) являлась частью сложного духовно-эмоционального комплекса человеческого сознания, рождавшего потребность в материализованном выражении внутренних переживаний человека, его чувств и идей, его творческой фантазии – образов, которые возникали в его мозгу. Однако первобытное искусство с самого начала своего формирования развивалось в теснейшей связи с религией. Религиозный обряд являлся комплексом, включавшим компоненты как изобразительного искусства (рисунки, скульптуры зверя, его маски), так и танцевально–музыкального. Это объяснялось синкретическим характером первобытной культуры (т. е., невычлененностью ее отдельных элементов)
Археологические данные свидетельствуют о том, что значительная часть изображений использовались первобытными людьми в процессе их обрядовых церемоний. В пользу этого вывода говорит тот факт, что большинство палеолитических изображений найдено в самых потаенных частях пещер, в залах, лишенных естественного освещения, причем доступ в эти части пещер крайне затруднен многочисленными естественными препятствиями. Магическое предназначение рисунков объясняется и их переслоение: они нередко налагаются друг на друга так, что образуют трудноразличимое переплетение линий. Первобытных художников, очевидно, интересовал не столько результат изобразительной деятельности, сколько сама эта деятельность, которая имела не только художественное, но и магическое значение. В пещере Монтеспан (Франция) были найдены остатки трех скульптур, которые изображали пещерных львов. Шея и грудь одного льва были испещрены следами ударов дротиков и копий, другие две скульптуры были почти целиком разбиты. В этой же пещере обнаружена глиняная скульптура медведя. Причем между ее передними ногами лежал череп медведя, который, очевидно, увенчивал скульптуру, которая также была изрешечена круглыми дырками, вероятно, от копий и дротиков. Как показывают этнографические данные, изображение охоты, убитых и раненых зверей или даже просто звериных фигур имеет целью заворожить и околдовать зверя, овладеть им, обеспечить успех охоты.
В палеолитическом искусстве изображения животных преобладают над всеми иными изображениями. Это объясняется, прежде всего, тем, что палеолитическое искусство было искусством охотников. Первобытный художник запечатлевал на стенах образы тех окружающих предметов, которые его больше всего интересовали и волновали. Примечательно, однако, что по числу изображений доминируют не мамонты и носороги, которые в наибольшей степени могли обеспечить человека, и не хищники, чья сила и ловкость могли быть объектом поклонения и стремления к подражанию. Вместе с тем, обнаружена целая серия так называемых «медвежьих пещер» со своего рода «моделями» медведей, использовавшихся в качестве мишеней (например, Пеш-Мерль или Монтеспан). Первобытные анималистические изображения выполняли несколько практических функций, в том числе, и функцию иллюзорного, магического замещения реального животного. При этом чем более был похож «заместитель» на реальное животное, тем сильнее была иллюзия, что обрядовое действо обеспечит обильную добычу. Вероятно, люди верили в священную природу зверя, на которого охотились, и при помощи особого религиозного ритуала старались умилостивить его и побудить присылать к людям своих сородичей – зверей.
С этой же точки зрения следует оценивать особенности самых древних изображений человека. В большинстве своем это небольшие скульптурные изображения женщин («палеолитические Венеры»). Подобным фигуркам присуща важная черта – стремление выпятить, возможно, более ярко передать признаки пола: груди, выпуклый живот и мощный таз. Лицо при этом практически не интересовало художника. Так как эти статуэтки возникали в верхнем палеолите, когда формировался материнский род, то, вероятно, они имели связь с древним культом плодородия, были культовыми предметами, талисманами. Другой вид антропоморфных изображений – так называемые «колдуны», или люди в звериных масках. Это или отражение реальных магических ритуалов, в которых участвовали люди в звериных масках, или же изображения мифических тотемных предков.
Сложно сказать, все ли без исключения произведения искусства возникали в связи с какими-то религиозно-мистическими представлениями, является ли украшение орудий охоты стремлением сделать его более верным и удачным, или же это лишь желание украсить необходимый предмет? Украшались и вещи, не используемые в трудовых процессах, как, например, «жезлы начальников» – предметы неизвестного назначения из рога с выбитым в верхней части отверстием. На них вырезались изображения животных, стебли растений, орнамент.
Материал для изучений первобытных верований главным образом дает этнография: до последнего времени у некоторых живущих более или менее изолированно племен и народностей сохранялись древние верования и обряды: тотемизм (у австралийских аборигенов), шаманизм и промысловый культ – у народов севера. Элементы первобытных верований составляют основу архаической религии вуду.
Тотемизм не является формой поклонения животным. Тотем – не божество, главное в тотемизме – вера в родство с ним, причем в родстве со всем видом того или иного животного состоит вся группа людей. Она ведет от него свое происхождение и выполняет целый ряд обрядов и ритуалов с целью сохранить и умножить этот вид животного, а вместе с ним и свою группу (поэтому тотемическая группа называется по имени тотема-животного: “Люди кенгуру”, “Люди травяного семечка”). Характерна также вера в то, что тотем воплощается в человеке. Характерной чертой тотемизма является также вера в воскресение после смерти (путем воплощения в тотемическом животном). С тотемическими представлениями были связаны различные обряды: умножения зверя (смысл которой в том, чтобы заставить зародыши тотемов покинуть потайные места и размножиться), инициация юношей. Обычным является запрет наносить вред тотему, в том числе убивать и употреблять его в пищу; но раз в год, во время обряда умножения тотема, необходимо было съесть частицу тотема (своего рода ритуальное “причащение” мясом тотема) ибо это символизировало непрерываемую связь с ним (взаимосвязь человека и тотема заключалась также в том, что тотем может спасти человека, предупредив его каким-нибудь знаком; причинение же вреда тотему наносит вред и связанным с ним людям). Считалось, что человек утрачивает связь с тотемом в том случае, если часто употребляет его в пищу, и если не употребляет его в пищу вовсе. Существовала практика разрешений на употребление своего тотема в пищу другими группами или родами, в обмен на право употреблять в пищу их тотемы. У каждой тотемной группы была своя тотемическая пляска, имитировавшая танцы зверей (или характерные движения, повадки животного); чаще всего она представляла мимический пересказ тотемического мифа.
У некоторых племен был развит индивидуальный тотемизм: личный тотем считался принадлежностью только мужчины, чаще всего в дополнение к родовому (но иногда и заменяя его): он получался либо путем гадания (например, во время родов чертили изображения животных: то из них, при упоминании или изображении которого появлялся ребенок, и считалось личным тотемом), либо во время сновидения (увидев себя во сне превращенным в какое-нибудь животное).
Существовал локальный тотемизм – когда от животного-предка вела свое происхождение группа людей, связанная с ним не кровно, а территориально (вероятно, почитаемые в различных египетских номах животные являлись локальными тотемами).
Вероятной причиной возникновения тотемизма является то, что человек был слабее многих животных, уступал им в ловкости, в способностях, их исключительные инстинкты он принимал за проявление высшего разума, считал некоторых животных не только равными себе, но даже превосходящими его, существами, одаренными сверхъестественной силой. Это формировало соответствующее религиозное отношение к некоторым животным.
Иногда тотем запрещалось убивать в принципе (возможно, из опасения убить душу какого-либо сородича в облике этого животного), иногда нельзя было убивать тотем и есть его, иногда запрещалось употреблять в пищу определенные части тотема, иногда запрет действовал лишь в отношении изготовления каких-либо предметов из тотема, иногда существовал запрет на особей одного пола тотема, порой можно было убивать, но нельзя есть – следовало отдать другим, иногда, прежде чем есть, мясо тотемного животного следовало подвергнуть очистительному обряду, иногда тотемное животное убивалось в случае серьезной опасности для совершения магических обрядов, иногда, если убил случайно, его обязательно надо было съесть убившему. Иногда считалось необходимым угостить тотемное животное, если оно вдруг оказывалось вблизи жилища. Пойманное другими тотемное животное следовало выкупить и отпустить на волю.
В стремлении походить на тотемное животное люди надевали на себя шкуры животных, либо специальную одежду, ее имитирующую, украшали тело татуировкой или шрамами, напоминавшими окрас тотемного животного, носили специальные прически, головные уборы, подтачивали или выбивали зубы. Считалось, что тотем охраняет своих почитателей, поэтому кости, зубы, шкура, рога (у некоторых народов Средней Азии было принято ими обкладывать могилы), части тела тотема служили амулетами-оберегами. Впоследствии это трансформировалось в обычай изображать почитаемое животное на деталях жилища, одежде (у многих народов севера существует целая система орнаментов для вышивки: “медвежьи уши”, “след соболя”, “щучья челюсть”, “оленьи рога”, “беличьи следы”, “выводок утят” и проч.), предметах быта, орудиях труда, на человеческом теле: ведь изображение животного равно самому животному, так как в него вселяется душа животного. На изображении тотема или части тела тотемного животного приносили клятву; считалось, что в случае ее нарушения или ложной клятвы последует суровое наказание от самого тотема (например, клянущийся съедал кусочек медвежьей кожи – верили, что если он солгал, то в течение года медведь сожрет его изнутри). Почитали и мертвое тотемное животное: если его обнаруживали мертвым, то его с почетом погребали (аналогично погребальному обряду человека), по нему устраивался траур.
Нагуаль – животное-двойник человека, который в образе животного покровительствует человеку, а вместе с его смертью умирает и человек. Человеку же следует относиться к нагуалю с глубоким почтением. У каждого человека должен был быть свой нагуаль. Обычно его определяли перед инициацией: погружались в сон, употребив галлюциногенные снадобья, во сне являлось какое-либо животное или птица. Проснувшись, посвящаемый убивал приснившееся животное, и какую-либо часть его или одежду, в которой использовались эти части, носил в качестве амулета-оберега. Порой явления нагуаля ожидали, подвергаясь длительному посту, изоляции и физическим испытаниям: считалось, что для получения помощи от духа-покровителя его следует разжалобить своими мучениями (если же видения так и не происходило, то можно было купить чье-нибудь видение). Мистическая связь с нагуалем устанавливалась после того, как увиденный образ встречался воочию. Употреблять в пищу животное-нагуаля было нельзя. Порой нагуалями являлись изготовленные из дерева фигурки, создаваемые колдунами.
Промысловый культ является формой почитания животных: сущность его в представлениях и магических обрядах, направленных на достижение удачи на охоте или рыбной ловле. Основу промыслового культа составляет вера в то, что животное подобно человеку, имеет душу, обладает интеллектом и понимает человеческую речь (или даже что некоторые животные (тигр, медведь) – это люди, которые принимают звериный облик только перед человеком), а также вера в то, что у каждого животного есть свой хозяин, распоряжающийся им: лишь по его милости охотник может добыть зверя. Если животное всеведуще, надо опасаться вызвать его гнев: этим объясняются обряды промысловой магии и запреты, меры предосторожности на охоте: зверя называли не по имени, а по прозвищу или эпитету (например, заяц – “хозяин осины”, “длинноухий”), зачастую уважительно (волк – “пастух”, “дядя”). Многие племена считали своим помощником какое-либо животное (или птицу, змею), которое они выкармливали и содержали в неволе. У других племен было в обычае в случае необходимости убить такое животное, и, снабдив его дорожными принадлежностями и припасами, отправить к хозяину леса (тайги, проч.) с просьбой о посылке обильной дичи. Остерегаться следовало гнева хозяев животных, которые заботятся о них, подсказывают, как избежать ловушек, уклониться от выстрела, обмануть идущего по следу охотника. Если их почитать и уважать, то они могут посылать человеку животных для пропитания, тем более, что убытку от этого никакого, ибо хозяева способны оживлять убитых животных: вера в воскресение зверей после смерти – непременная составляющая промысловых культов.
Облик духов - хозяев мог иметь черты и человека (способного принимать звериный облик), и животного. Порой духи тайги, моря, леса, реки являлись хозяевами нескольких (или всех) пород животных (например, медведь – “хозяин леса”, тигр – “хозяин тайги”), а порой – отдельных видов, порой духу-хозяину была подвластна особая сфера-территория (“Хозяин земли”, “Хозяин пресной воды”). Хозяин какого-либо вида животных, управляющий всеми особями – как правило, сам является таковым, но выделяется своей величиной. От духа-хозяина зависело, посылать или не посылать удачу охотнику. Поэтому его следовало попросить об этом (например, чтобы позволил обнаружить зверя, или чтобы позволил приблизиться на расстояние выстрела) и задобрить жертвоприношением, а также соблюдать определенные правила, главное из которых – не убивать лишних животных, а лишь столько, сколько необходимо для пропитания. Желание восстановления популяции животных привело к возникновению веры в воскресение убитых зверей. При их добыче от каждого всегда оставляли и хранили целый год какую-то часть, символизировавшую животное: кусок меха, ухо, хвост, ус, обрезок ласта, частицы внутренностей, от рыб и птиц – несколько косточек и перьев. Таким образом, на ежегодном празднике как бы присутствовали в качестве гостей все убитые за сезон звери. Этих символических гостей-животных угощали, украшали, дарили подарки (например, одежду – взамен снятых шкур), просили передать сородичам, чтобы те тоже приходили к людям – ведь вон как у них хорошо. Иногда эти части бросали в тайгу, в море – дескать, “Олени в поле ушли”, “Тюлени в море уплыли”, то есть, вернулись в свою стихию.
Извинения перед убитым зверем, отведение вины от себя за причинение ему вреда (у одного африканского племени существовал обычай фиктивного суда над человеком, убившим слона, а другое племя, убив слона, уверяло, что сделало это не нарочно, и хоронило его хобот, который представлялся им рукой, способной их покарать), особо почтительное отношение к нему связаны с боязнью этого зверя, поэтому чаще всего они совершались в отношении хищников. Первобытный охотник верил, что животные не только слышат и понимают человеческую речь, но могут и отомстить человеку, если он не был почтителен с ними. Поэтому и сборы на охоту, и само поведение охотника на охоте подчинялись определенным предписаниям, запретам и магическим действиям: нельзя было говорить, что собираешься на охоту, нельзя было наступать на след зверя, при встрече со зверем следовало поздороваться, не оскорблять его, а наоборот, всячески расхваливать (самому же хвастаться добычей считалось неприличным), убитого зверя следовало поблагодарить. Примером охотничьей или промысловой магии, направленной на само животное, была охотничья пляска, которая происходила перед охотой и изображала зверя, сцены выслеживания и охоты на него. Целью ее было магически воздействовать на зверя, обеспечить удачу в охоте, привлечь зверя в район охоты (в этом случае пляска могла продолжаться несколько дней, пока звери не появлялись). Часто существовал особый вид пляски для различных видов животных – быков, волков, бизонов, лосей и пр. Охотничья пляска носила и рациональный характер: использование охотничьей маскировки (надевание шкур объекта охоты, что облегчало приближение к зверю), изучение и имитация его повадок (позволяла предугадать поведение зверя). Существовали различные рациональные приемы, такие, как обработка оружия (охотничье оружие и снасти никогда не хранили в доме, перед использованием вымачивали, или вываривали в настоях трав, натирали пахучими растениями, чтобы отбить жилой запах), и сугубо магические (например, женщины не должны были показываться из жилищ, пока не уйдут охотники, им запрещалось расчесывать волосы, мыть руки, брать острые предметы во избежание неудачи). Помимо охотничьих плясок, существовали иные обряды привлечения зверя: изготовление выставляемых у жилищ магических досок с изображениями животных, идущих в сети или попадающих под выстрел лука, привязывание фигурок животных к силкам и сетям. У эвенков существовал обряд добывания удачи, сущность которого состояла в магическом убивании животного: фигурка оленя или лося относилась в лес, в нее стреляли из маленького лука, и если она падала, охота обещала быть удачной (при этом охотник имитировал разделку туши и ее прятание). Если фигурка не падала, били фигурку собаки, швыряли оземь и снова стреляли.