После окончания Гражданской войны и перехода страны к мирному строительству социализма, в связи с настоятельной необходимостью внедрения законности во все сферы государственной и общественно- политической жизни, возникла идея создания прокуратуры как органа государства, осуществляющего надзор за точным соблюдением советских законов гражданами, учреждениями, организациями и предприятиями.
Официальной датой образования в СССР прокуратуры, в том числе и военной, является 28 мая 1922 г., когда было опубликовано Положение о прокурорском надзоре[1].
Причины учреждения Прокуратуры в 1922 г. в разные годы объяснялись по-разному. Например, в первой половине 50-х гг. XX века В.Г. Лебединский связывал создание прокуратуры РСФСР с переходом к мирному строительству, развитием гражданского оборота в стране, и в связи с этим, с настоятельной необходимостью разрешения вопросов революционной законности .
Более реалистичные, объективные оценки даются в последнее время. Отличается, в частности, что создание прокуратуры обусловливалось поиском выхода из правового беспредела, царившего в стране после гражданской войны и выражавшегося, прежде всего, в создании в первые годы советской власти различных неправовых учреждений (например, ВЧК), которые осуществляли внесудебные преследования, расстрелы на месте без суда и следствия. Подобные явления требовали соответствующего противодействия со стороны государства1.
В историко-юридической литературе возникновение советской прокуратуры связывается также со следующими причинами: рассредоточение функций контроля среди целого ряда органов; отсутствие четких правомочий по устранению выявленных нарушений закона; зачастую прямая зависимость от поднадзорных органов; рост правонарушений и отсутствие при этом
л
специального органа, который бы руководил борьбой с преступностью .
Важным законодательным актом, регламентировавшим деятельность прокуратуры и установившим ее правовое положение и организационную структуру в системе советской прокуратуры накануне Великой Отечественной войны, являлось принятое еще 20 августа 1926 г. Положение
0 военных трибуналах и военной прокуратуре3.
Данное Положение предусматривало стройную систему органов военной прокуратуры, обособленную организационно от военных трибуналов. Им определялось, что военные прокуроры и их помощники состоят при военных округах (фронтах, отдельных армиях, флотах), корпусах, дивизиях и других войсковых соединениях, где есть военные трибуналы. В Положении было зафиксировано подчинение военных прокуроров округов (фронтов, отдельных армий, флотов) непосредственно старшему помощнику Прокурора Верховного Суда СССР по военной коллегии и военной прокуратуре, а всех нижестоящих военных прокуроров – исключительно вышестоящему. Военные прокуроры и их помощники назначались, увольнялись и перемещались Прокурором Верховного Суда Союза ССР по согласованию с Народным комиссаром по военным и морским делам (в отношении военных прокуроров округов и их помощников) либо с реввоенсоветом соответствующего округа (в отношении военных прокуроров соединений и их помощников).
1 Степанков В. Прокуратура России: из истории в завтра// Законность, 1992. № 3. С. 3.
2 Советская прокуратура. История и современность. М., 1977. С. 39; Мурашкин Г.А. Органы прокуратуры в механизме советского государства. Киев, 1972. С. 60.
3 Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 35.
13
Положением о военных трибуналах и военной прокуратуре 1926 г. четко определялся круг обязанностей военных прокуроров, которые сохранялись вплоть до Великой Отечественной войны: а) осуществление общего надзора за законностью действий всех должностных лиц и учреждений Красной Армии; б) опротестование всех нарушающих закон приказов, циркуляров, постановлений и иных распоряжений, за исключением оперативных; в) возбуждение в необходимых случаях уголовного преследования против лиц, совершивших преступления; г) осуществление всех функций прокурорского надзора по делам, подсудным военным трибуналам; д) надзор за всеми органами предварительного расследования и дознания в Красной Армии, а равно за особыми отделами ОГПУ в порядке Положения об Объединенном Государственном Политическом управлении; е) надзор за правильностью содержания под стражей лиц, числящихся за военными трибуналами, а равно за органами следствия, дознания и особых отделов ОГПУ; надзор за правильностью содержания под стражей военнослужащих, числящихся за всеми органами следствия и дознания, во всех местах заключения с тем, чтобы об обнаруженных неправильностях в содержании военнослужащих ставить в известность соответствующего прокурора; ж) осуществление надзора за исполнением приговоров военных прокуроров.
Важным этапом на пути построения строго централизованной прокуратуры Советского государства, каковой она являлась к началу Великой Отечественной войны, явилось принятие 20 июня 1933 г. Постановления ЦИК и СНК СССР «Об учреждении Прокуратуры Союза ССР»[2].
В Постановлении от 20 июня 1933 г. были определены функции Прокуратуры Союза ССР и порядок их осуществления:
а) надзор за соответствием постановлений и распоряжений отдельных ведомств Союза ССР и союзных республик и местных органов власти Конституции и постановлениям правительства Союза ССР;
б) наблюдение за правильным и единообразным применением законов судебными учреждениями союзных республик с правом истребования любого дела в любой стадии производства, опротестования приговоров и решений судов в вышестоящие судебные инстанции и приостановления их исполнения;
в) возбуждение уголовного преследования и поддерживание обвинения во всех судебных инстанциях на территории Союза ССР;
г) надзор на основе особого положения за законностью и правильностью действий ОГПУ, милиции, уголовного розыска и исправительно-трудовых учреждений;
д) общее руководство деятельностью прокуратуры союзных республик.
Из данных пунктов Постановления можно выделить основные отрасли
прокурорского надзора, ставшие традиционными: общий надзор, надзор за правильным и единообразным применением законов судебными органами; надзор за производством предварительного расследования; надзор за законностью и правильностью действий милиции, исправительно-трудовых учреждений.
Военная прокуратура вошла в систему Прокуратуры СССР как особая ее ветвь. В составе Прокуратуры СССР была образована Главная военная прокуратура на правах управления. Главный военный прокурор являлся старшим помощником Прокурора Союза СССР.
Единство руководства органами общей и военной прокуратуры содействовало установлению большей связи между ними и обеспечению независимости военной прокуратуры от командования, а также позволяло в случае необходимости пополнять органы военной прокуратуры квалифицированными работниками общей прокуратуры.
21 июня 1933 г. постановлением ЦИК СССР первым Прокурором Союза ССР был назначен известный государственный и политический деятель Иван
Алексеевич Акулов. Его заместителем стал Андрей Януарьевич Вышинский[3].
17 декабря 1933 г. ЦИК И СНК СССР утвердили Положение о Прокуратуре Союза ССР[4]. Это был один из самых важных законодательных актов, уточнявших функции органов прокуратуры. Одновременно с утверждением 17 декабря 1933 г. Положения о Прокуратуре Союза ССР была ликвидирована Прокуратура при Верховном суде СССР. Прокурор Союза ССР утверждался ЦИК СССР и был подотчетен ему и его Президиуму. Одновременно он был подотчетен также и СНК СССР.
Положение оставило основные задачи и функции Прокуратуры в том виде, в каком они провозглашались в Постановление об ее учреждении. Кроме этого в положении говорилось о порядке осуществления данных функций, определялись взаимоотношения и формы руководства Прокурора СССР деятельностью прокуроров союзных республик, поскольку они продолжали тогда оставаться в составе наркоматов юстиции. Таким образом, прокуроры союзных республик находились в своеобразном двойном подчинении: они подчинялись наркому юстиции союзной республики и Прокурору СССР.
Положение регулировало порядок назначения прокуроров на должности, который сохранялся и накануне и во время Великой Отечественной войны. Согласно ему, прокуроры союзных республик назначались и отзывались Прокурором Союза ССР по согласованию с ЦИК союзных республик, а краевые, областные прокуроры и прокуроры автономных республик назначались и отзывались прокурорами союзных республик с согласия Прокурора Союза. Прокуроры по спецделам в союзных и автономных республиках, краях и областях, а таюке прокуроры по надзору за ОГПУ назначались и отзывались только Прокурором Союза ССР.
Распоряжения Прокурора СССР могли отменить (или приостановить) только ЦИК СССР и СНК СССР. Прокурор СССР участвовал с совещательным голосом в заседаниях ЦИК Союза ССР, Совнаркома СССР, Совета Труда и Обороны. Он имел право законодательной инициативы.
Все это обеспечивало единство и строгую централизацию органов прокуратуры страны, а также определенное место в советском государственном аппарате. Чем следует объяснить процесс централизации прокурорской системы в СССР, активизация которого началась в первой половине 30-х гг. и закончилась накануне Великой Отечественной войны?
Проведенное исследование позволяет высказать по этому вопросу следующие соображения. В указанные годы стало очевидным, что процессы индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства протекали в условиях, когда далеко не все члены общества – каждый на своем участке жизни и деятельности — делали все от них зависящее, чтобы соответствовать требованиям, выдвинутым партийно-государственным руководством СССР.
Степень отклонения от требований была различной, начиная от индифферентного отношения к этим процессам и кончая активным противодействием противников режима. Также было неоднозначным отношение членов общества к требованию относиться к государственному имуществу и к имуществу колхозов и других общественных организаций как к «священному и неприкосновенному». Далеко не все жертвовали собой, своим имуществом ради обеспечения охраны государственной и общественной собственности. Достаточно сказать, что в этот период резко возросло количество совершенных преступлений (например, хищение на государственных предприятиях и в колхозах). В 1932 г. всего за совершение преступлений было осуждено 1.133.511 человек, а в 1933 г. эти показатели составляли уже 1.430.560 человек[5]. Также следует подчеркнуть, что непрерывно расширяющийся социальный слой должностных лиц, деятельность которых затрагивала более или менее существенные права и законные интересы практически каждого советского человека в производственной или бытовой сфере, осуществлял эту деятельность далеко не всегда в соответствии с требованиями закона, что неизбежно приводило к нарушениям прав и законных интересов граждан.
Причины такого рода несоответствия установок многих членов советского общества предъявляемым требованиям были самыми разнообразными — от принципиального невосприятия официальной политической линии и готовности к активному противодействию ее проведения до политической апатии.
Как видно из изложенного, задача, которую призвано было решать партийно-политическое руководство СССР в 30-е годы, обусловила реализацию организационных мероприятий, направленных на создание последовательно централизованной прокурорской системы, способной более эффективно претворять в жизнь решения и указания, получаемые от высших партийных и государственных органов СССР.
Система органов прокуратуры к тому времени помимо Прокуратуры Союза ССР состояла из прокуратур союзных республик, автономных республик, краев, областей, городов, действующих на правах прокуратур областей, прокуратур автономных областей, автономных округов, районных и городских прокуратур. В крупных городах, в которых имелись районы, Прокурор СССР мог создавать прокуратуры районов с подчинением их прокуратуре города. Прокуратура города как структурное подразделение входила в прокуратуру области, поэтому прокурор города осуществлял главным образом организационные функции.
Нельзя вместе с тем не остановиться на некоторых организационных вопросах, которые в определенный период Прокуратурой СССР были решены неудачно. Это необходимо сделать в интересах предотвращения подобных ошибок в настоящее время при реформировании органов прокуратуры.
Постановление ЦИК и СНК СССР от 20 июня 1933 г. Об учреждении Прокуратуры СССР не содержало указаний о внутренней структуре этого нового органа. Не имелось таких указаний и в Положении о Прокуратуре СССР, утвержденном ЦИК и СНК СССР 17 декабря 1933 г.
В первые месяцы своего существования Прокуратура СССР действовала в составе основных организационных подразделений, которые исторически сложились в прокуратурах союзных республик. Непременными из них были подразделения по надзору за исполнением законов в сферах государственного управления, следствия, судебной деятельности.
Необходимо также подчеркнуть, что Положение о Прокуратуре СССР регулировало организацию и деятельность лишь самой Прокуратуры СССР, не затрагивая деятельность органов прокуратуры на местах. Последнее обуславливалось тем, что в период образования Прокуратуры СССР деятельность органов прокуратуры на местах регулировалась республиканским законодательством, принятым при образовании прокуратуры каждой из союзных республик. Но эти законодательные акты в 1936 г. в связи с выделением республиканских прокуратур из наркоматов юстиции и подчинением Прокуратуре СССР были отменены. Таким образом, на протяжении ряда лет существовало крайне ненормальное положение, при котором органы прокуратуры, призванные к осуществлению надзора за точным исполнением законов, сами действовали без достаточно развитой законодательной базы.
25 марта 1934 г. Прокурор Союза СССР И.А. Акулов издал приказ № 76 «О перестройке аппарата прокуратуры в центре и на местах»[6]. В приказе отмечалось, что отделы перестраиваются по производственному и производственно-территориальному принципу. По мнению руководства Прокуратуры Союза ССР, это должно было обеспечить «высокое качество работы по охране общественной (социалистической) собственности и осуществлению социалистической законности» во всех сферах народного хозяйства и государственного аппарата, усилить единоначалие и личную ответственность каждого прокурора за порученную ему работу.
Эта перестройка повлекла за собой известное свертывание общего надзора, поскольку вновь созданные секторы в соответствии с мотивировкой приказа направили свое основное внимание на судебно-следственную работу. В частности, было допущено ослабление надзора за законностью правовых актов органов государственного управления. Этот отрицательный результат был признан и осужден приказом Прокурора СССР № 292 от 11 мая 1935 г. «Об усилении надзора за революционной законностью», одобренным СНК СССР[7].
Постановлением ЦИК СССР от 3 марта 1935 г. И.А. Акулов был утвержден секретарем ЦИК СССР. Новым Прокурором Союза был назначен А.Я. Вышинский.
При А.Я. Вышинском было много случаев репрессирования прокурорских работников. В течение второй половины 1937 г. ив начале 1938 г. «большая чистка» нанесла значительный удар по работникам советской юстиции. В эти года установлено 280 репрессированных прокуроров и следователей, из них 90 человек расстреляны по приговорам судов. Наиболее жестокие преследования осуществлялись в те годы в отношении прокуроров республик, краев и областей. 44 из них были арестованы и осуждены, причем 23 – к высшей мере наказания, а 17- отправлены в лагеря, где отбывали длительный срок. Впоследствии трое умерли, а один покончил жизнь самоубийством. В числе репрессированных и расстрелянных были и женщины- прокуроры[8].
Вышинский не только был хорошо осведомлен об арестах, казнях и осуждении к длительным срокам заключения прокуроров и следователей, но и сам принимал участие в репрессиях в своем ведомстве: лично или через своих заместителей давал санкции на их арест по первому же требованию работников НКВД, увольнял прокуроров, иногда сам предлагал чекистам присмотреться к тому или иному сотруднику.
В истории Прокуратуры СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны немало примеров того, как прокуроры СССР и члены их семей безосновательно арестовывались, подвергались допросам и в некоторых случаях к ним применялась высшая мера наказания — расстрел.
Для прокурорских работников был отработан свой «трафарет». Как правило, уголовные дела возбуждались по докладным запискам, точнее по доносам, работников органов НКВД, недовольных действиями прокуроров. В них отмечалось, что такой-то прокурор противодействует борьбе с «врагами народа», необоснованно отказывает в санкциях на арест, возвращает на доследование контрреволюционные дела. Вскоре появлялась некая оперативная разработка, свидетельствующая о якобы вскрытом антисоветском «подполье» с троцкистским уклоном, а то и зреющем террористическом заговоре в прокуратуре. На наиболее сильных и влиятельных прокуроров органами НКВД[9].
При А .Я. Вышинском репрессиям подверглись многие советские прокуроры, как бывшие, уже оставившие свой пост и занимающиеся другой деятельностью, так и действующие, отправлявшиеся в тюрьмы прямо из своего прокурорского кабинета. Среди них были те, кто стоял у истоков органов прокуратуры, руководил прокуратурами Союза ССР, республик, краев и областей.
Процесс централизации советской прокуратуры в общесоюзном масштабе был завершен в 1936 г., когда был принят ряд важных нормативно-правовых актов, регулирующих организацию и деятельность органов советской прокуратуры, и положения которых были определяющими для них в предвоенный и военный периоды.
20 июля 1936 г. ЦИК и СНК СССР было принято Постановление «Об обл
разорении Народного комиссариата юстиции СССР» , статья 2 которого гласила: «Выделить из системы Народных комиссариатов юстиции союзных и автономных республик органы прокуратуры и следствия, подчинив их непосредственно Прокурору Союза СССР»[10].
5 ноября 1936 г. Постановлением СНК СССР «О структуре Прокуратуры СССР» утверждалась новая структура Прокуратуры Союза. Были ликвидированы производственные отделы (промышленный, по делам торговли, кооперации, финансов и другие), а в основу построения ее отделов положены отрасли прокурорского надзора (в том числе общий надзор и надзор за законностью рассмотрения дел в суде). Новая структура состояла из 15 подразделений: Главная Военная Прокуратура; Главная Прокуратура Железнодорожного транспорта; Главная Прокуратура Водного транспорта; Отдел общего надзора; Уголовно-судебный отдел; Гражданско-судебный отдел; Следственный отдел; Отдел по специальным делам; Отдел по надзору за местами заключения; Отдел по жалобам; Отдел кадров; Группа учета и информации; Особый сектор; Управление делами; Секретариат . Непосредственно при прокуроре СССР состояли прокуроры для особых поручений, следователи по важнейшим делам, инспектора и консультанты. Прокурору СССР применительно к установленной данным постановлением структуре центрального аппарата предлагалось установить структуру прокуратур союзных и автономных республик, краев и областей (ст. 3) . Эта структура просуществовала в основе своей до принятия Президиумом Верховного Совета СССР 7 апреля 1956 года постановления «О структуре центрального аппарата Прокуратуры СССР»[11].
Говоря о функциях прокуратуры, следует отметить, что в Конституции 1936 г. подчеркивалось, что органы прокуратуры осуществляют свои функции независимо от каких бы то ни было местных органов, подчиняясь только Прокурору СССР (ст. 117). На Прокурора СССР выл возложен высший надзор за точным исполнением законов всеми народными комиссариатами и подведомственными им учреждениями, равно как отдельными должностными лицами, а также гражданами СССР[12]. Таким образом, Конституция СССР 1936 г. впервые в истории конституционного законодательства вводит понятие высшего надзора за точным исполнением законов, осуществляемого Прокурором Союза ССР (ст. 113).
Прокуратура СССР стала также мощным орудием контроля за деятельностью судебных учреждений всех уровней. Для этого она получила, по существу, чрезвычайные полномочия. Прокурор СССР имел право требовать для просмотра судебные и следственные дела на любой стадии производства, а также дела, законченные производством; опротестовывать приговоры и решения судов в вышестоящие судебные инстанции, приостанавливая их исполнение; требовать пересмотра в порядке надзора приговоров и решений, вступивших в законную силу; давать необходимые указания органам расследования.
Прокурор СССР, как было записано в Конституции, назначается Верховным Советом СССР сроком на семь лет. Были определены также порядок назначения и срок полномочий всех нижестоящих прокуроров. Республиканские, краевые, областные прокуроры, а также прокуроры автономных республик и автономных областей назначались Прокурором СССР сроком на пять лет, а окружные, районные и городские прокуроры – прокурорами союзных республик с утверждения Прокурора СССР также на пятилетний срок.
Однако в этот период органы прокуратуры не осуществляли в полной мере всеобъемлющего контроля за соблюдением законности. Органы государственной безопасности были фактически выведены из-под надзора прокуратуры, что способствовало созданию условий для произвола, грубых нарушений процессуальных норм.
В связи с созданием Народного Комиссариата Военно-Морского Флота СССР и улучшения руководства военными прокуратурами флотов и флотилий в составе центрального аппарата Прокуратуры СССР постановлением СНК СССР от 31 октября 1939 г.1 была создана Главная прокуратура Военно- морского флота.
Организация и структура органов прокуратуры Военно-морского флота соответствовали организационным формам Военно-морского флота мирного времени. Органами военной прокуратуры на местах были военные прокуратуры флотов и флотилий. Военные прокуроры флотов руководили деятельностью военных прокуратур военно-морских баз, береговых укреплений районов и секторов и военно-морских гарнизонов. Задачи и методы работы органов военно-морской прокуратуры в основном были те же, что и органов военной прокуратуры. Особое внимание военные прокуроры флотов и флотилий и их местные органы уделяли борьбе с преступностью среди военнослужащих флота и оказанию содействия командованию и политорганам в укреплении воинской дисциплины, а также осуществлению надзора за законностью действий должностных лиц ВМФ.
Период с 1934 г. по 1940 г. характеризуется расширением компетенции территориальной и военной прокуратуры в вопросах предварительного следствия, судебного и общего надзора. В каких же направлениях — после образования Прокуратуры СССР и до нападения фашистской Германии на СССР (1933-1941 г.г.) – надзорная практика протекала наиболее активно? Рассмотрим эти направления.
Борьба с контрреволюционными преступлениями. В целях борьбы с наиболее опасными контрреволюционными преступлениями 10 июля 1934 г. был принят закон «О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых Народным комиссариатом внутренних дел
СССР» . Статьей 2 этого закона на прокуратуру был возложен надзор за производством расследования и рассмотрением военными трибуналами дел о шпионаже, измене родине, террористических актах, взрывах, поджогах и прочих диверсионных актах.
Борьба с нарушениями законности в деятельности специализированных государственных органов, а также хозяйственных предприятий и организаций. Постановлением от 27 февраля 1934 г.[13] на военную прокуратуру было возложено осуществление надзора по делам о воинских, должностных и некоторых государственных преступлениях, совершенных лицами строевого и административно-хозяйственного состава военизированной охраны и военизированной пожарной охраны предприятий и сооружений, имеющих особое государственное значение, а равно лицами оперативно-строевого и административно-хозяйственного состава рабоче-крестьянской милиции, лицами оперативного и административно-хозяйственного состава исправительно- трудовых учреждений и работниками экспедиции подводных работ особого назначения.
Участие в переустройстве сельского хозяйства, переводе его с индивидуальной на коллективные формы ведения, в обеспечении выполнения обязательных поставок и заготовок сельхозпродукции. Здесь следует особо сказать о надзоре за выполнением Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственно-
л
сти» (более известный как «закон о колосках»). По нему предусматривалась высшая мера наказания или более 10-ти лет тюрьмы с конфискацией имущества даже за малозначительные преступления. Прокуроры, участвуя в судебных разбирательствах, против таких решений суда не протестовали, поддерживая политику руководства страны. Зачастую прокуроры собственноручно вносили коррективы в обвинительные заключения, составленные следователями, которые пытались привлечь обвиняемых к ответственности по ст. 162 УК, предусматривавшей незначительные сроки лишения свободы. Но, не-
смотря на чрезвычайно жестокие репрессии, люди, лишенные собстве^л^^о-ого хозяйства из-за проведения коллективизации, были вынуждены сове^1>гЕз:ать «хищение государственного имущества», чтобы выживать. В первые сяцы после принятия закона были отмечены массовые аресты крестьян ^ ^сол хозников. К октябрю 1933 г. органы ОГПУ арестовали 211.340 человек:х _
Надзор за деятельностью судебных органов. По Конституции 1л „ Прокуратура СССР получила чрезвычайные полномочия в этой отраслц^^- цад_ зора: Прокурор СССР имел право требовать для просмотра судебные га; сл1ед ственные дела в любой стадии производства, а также дела, законченныцр0 изводством; опротестовывать приговоры и решения судов в вышестх^>5гхг1;Ие судебные инстанции, приостанавливая их исполнение; требовать переевлчл:отра в порядке надзора приговоров и решений, вступивших в законную стал^у- да вать необходимые указания органам расследования. 15 декабря 1938 г_ ЗНСБСЮ СССР совместно с Верховным Судом СССР направил судам Дирек-з?^В110е письмо, в котором обращалось внимание на грубые нарушения закон^иости при рассмотрении в судах дел о так называемых контрреволюционны^ ххре ступлениях. Претворение в жизнь указаний Директивного письма тому, что только за первое полугодие 1939 г. суды и прокуратура в НКВД на доследование более 50 % дел по политическим обвиненшпчд_ 1>езко увеличилось число оправдательных приговоров. Так, к примеру, в гг^рвом квартале 1939 г. Тамбовский областной суд осудил 65, а оправдал 30 человек-
л
Киевский областной суд осудил 131, а оправдал 85 человек .
Надзор за местами лишения свободы. 1 августа 1933 года Постано:влени
___ _________ ^
ем ВЦИК и СНК РСФСР был утвержден новый Исправительно-тр^гд-ОВо- кодекс. Согласно ему, среди исправительно-трудовых колоний выделя111Ись фабрично-заводские, сельскохозяйственные, общественных работ и: д^р р системе ГУЛАГа НКВД СССР функционировало около 40 лагерей, средни Ко
торых наиболее крупными являлись: Соловецкий (основные виды работ — торфоразработка, лесозаготовка, звероводство); Беломоро-Балтийский (дорожное строительство, лесозаготовки); Волховский (алюминиевые заводы); Дмитлаг (строительство канала Москва-Волга); Котласский (строительство железной дороги); Ленский (добыча золота); Нарымский (лесозаготовки); Сахалинский (рыбная ловля); Байкало-Амурский (строительство железной дороги). По состоянию на 1 января 1935 г. в тюрьмах и колониях НКВД СССР находилось 254 354 заключенных, из них в РСФСР — 169 505 человек. А уже по состоянию на 1 января 1939 г. в местах лишения свободы страны содержалось 2 024 946 человек, в том числе в колониях и тюрьмах — 707 751, в лагерях 1 317 195., в спецпоселениях страны находилось 938 552 человека[14].
Деятельность органов прокуратуры заключалась в надзоре за выполнением заключенными плановых заданий НКВД в той или иной отрасли, поскольку предприятия исправительно-трудовых учреждений были включены в народохозяйственный план. Также прокуратура контролировала обеспечение заключенных нормальными условиями для жизни в местах лишения свободы. К концу 30-х годов в местах лишения свободы физическое состояние заключенных имело ярко выраженную тенденцию к ухудшению на почве недостатка питания, тяжелой работы, сурового климата, неблагоприятных бытовых условий и т.д.
Труд заключенных, как всякий подневольный труд, был не всегда рентабельным и, во всяком случае, мало производительным. Но система позволяла перебрасывать большие массы людей туда, где это требовалось, создавать для них минимум условий труда и отдыха, пренебрегать тяжелыми климатическими и вообще природными условиями. К началу 40-х годов система мест заключения включала в себя: исправительно-трудовые лагеря; исправительно-трудовые колонии; тюрьмы; детские трудовые колонии; учреждения для больных заключенных. Если не считать ряда специфических мест лишения свободы периода Великой Отечественной войны, пенитенциарная система просуществовала в таком виде до 1954 г.
Делая выводы об организации и деятельности прокуратуры в предвоенные годы и ее правовых основах, необходимо заметить, что те некоторые несомненные достижения прокурорского надзора, существовавшие в СССР первой половины 30-х годов, были ограничены определенными пределами, акцент прокурорского надзора менялся в зависимости от политики государства.
Данные пределы были обусловлены политическим режимом, приобретавшим с каждым годом все более четкие формы государства однопартийной системы. В связи с этим на деятельность партийных органов прокурорский надзор не распространялся, а на деятельность органов НКВД распространялся далеко не в той степени, которая вытекала из Постановления ЦИК и СНК СССР от 20 июня 1933 г. «Об учреждении Прокуратуры Союза ССР» и Положения о Прокуратуре СССР.
Постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1934 г. «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик»[15] было установлено, что дела в суде рассматриваются без участия сторон, кассационное обжалование приговоров и подача ходатайства о помиловании не допускаются, а приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение незамедлительно. Таким образом, прокуроры, выполняя партийные директивы, а также предписания Прокурора СССР подвергали репрессиям (или участвовали в этом) многих лиц, не являющихся ни вредителями, ни кулаками, ни иными врагами Советской власти, став, таким образом, мощным орудием сложившегося тоталитарного политического режима.
Всего только в рамках «кулацкой операции» тройками было осуждено 818 тыс. человек, из них к расстрелу 436 тыс. человек. Значительной категорией репрессированных были священнослужители. В 1937 г. было арестовано 136.900 православных священнослужителей, из них расстреляны — 85.300; в 1938 г. было арестовано 28.300, расстреляно — 21.500[16]. В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на этом объекте, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем подвергнута репрессии в соответствии с Приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 г.[17] Их было всего осуждено 29.981 человек, из них к расстрелу — 19.312 человек[18]. 21 мая 1938 г. были образованы «милицейские тройки», которые имели право без суда приговаривать к ссылке или срокам заключения 3-5 лет «социально-опасных элементов». Эти тройки за период 1937-1938 гг. вынесли различные приговоры 400 тысячам человек. Таким образом, если по государственной линии прокуроры и были независимы от местных властей, то по партийной линии они зависимы от первых секретарей соответствующих партийных комитетов[19].
Период культа личности Сталина негативно отразился на всех сторонах строительства в государстве: политического, государственного, хозяйственного, социально-культурного и правового. Весьма существенно был принижен прокурорский надзор за исполнением законов, а в области надзора за деятельностью органов ОГПУ и исправительно-трудовых учреждений был сведен к нулю. Карательная и исправительно-трудовая политика была полностью сосредоточена в органах ОГПУ и НКВД. Заметим, что и органы прокуратуры, в особенности военной, понесли тяжелые потери. Были репрессированы многие прокуроры, отказавшиеся» санкционировать незаконные решения органов госбезопасности. Были расстреляны Н. В. Крыленко, первый
Прокурор Союза ССР И. А. Акулов и многие другие выдающиеся деятели органов прокуратуры.
Начиная с 1938 г. военно-политическое руководство страны в корне меняет свою политику, что естественно сказывается на деятельности государственных органов, в том числе и прокуратуры. Речь идет об ограничении репрессий.
17 ноября 1938 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) принимает Постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»[20]. В нем были указаны те недостатки, которые были «выявлены» в работе органов НКВД и прокуратуры: упрощенные способы работы, массовые и необоснованные аресты, отсутствие полного и качественного расследования. Говорилось о наличии упрощенного порядка расследования, когда следователь ограничивался получением от обвиняемого признания своей вины, не заботясь о подкреплении этого признания другими данными: показаниями свидетелей, актами экспертиз и вещественными доказательствами. Этим документом были ликвидированы судебные тройки, запрещались массовые аресты, на органы прокуратуры возлагалось проведение систематических проверок выполнения следственными органами всех установленных законом правил ведения следствия и немедленного устранения нарушений этих правил.
Данное Постановление было принято именно в тот период, когда масштаб массовых репрессий стал очевидно приводить к разрушению совокупного потенциала страны. Репрессии приняли такой размах, что они, по существу, привели к параличу управленческого аппарата. Это стало сказываться, на темпах хозяйственного и даже военного строительства.
Однако продолжало функционировать Особое совещание при НКВД СССР как внесудебный репрессивный орган. До 1941 г. проводились репрессии участников так называемого «военно-фашистского заговора», обескровившие руководящие кадры Красной Армии и Военно-Морского Флота, что трагически отразилось на первом этапе Великой Отечественной войны. И
впоследствии, выполняя указания государственно-политического руководства страны, органы прокуратуры нередко нарушали действующие законы, что серьезно дискредитировало и дезорганизовывало их работу.
Сейчас, более 70 лет спустя, следовало бы подчеркнуть, что ряд недостатков в деятельности органов прокуратуры СССР были охарактеризованы тогда верно, ибо они отмечали недостаточную принципиальность многие прокурорских органов, а также невысокий профессионализм в их деятельности, недостатки в подготовке и переподготовке прокурорских и следственных: кадров.
Таким образом, мы видим, что с момента создания и вплоть до начала военных действий органы советской прокуратуры играли роль важного регулятора государственной и общественной жизни. Структура Прокуратуры СССР к этому времени уже представляла собой централизованную систему, деятельность осуществлялась по нескольким направлениям (общий надзор, надзор за судами, за деятельностью органов следствия и дознания, надзор за. местами лишения свободы), которые и в годы войны оставались определяющими. Но работа прокурорских органов была самостоятельной лишь относительно, поскольку зависела от политической обстановки в стране.
1.2. Приспособление органов советской прокуратуры к задачам
и условиям военного времени
Утром 22 июня 1941 г. войска гитлеровской Германии, вероломно нарушив пакт о ненападении, вторглись в пределы Советского государства. Началась Великая Отечественная война. На советско-германском фронте было сосредоточено более 70 % всех вооруженных сил Германии. Именно сюда переместился центр вооруженной борьбы в годы второй мировой войны, именно здесь происходили наиболее крупные сражения, коренным образом изменившие весь ход этой войны[21].
Война, навязанная Советскому Союзу германским фашизмом, была одним из тягчайших испытаний, пережитых нашей Родиной. В ожесточенных сражениях, развернувшихся на огромных просторах нашей страны, а затем и других стран, решались судьбы всего мира, судьбы будущих поколений.
Советские вооруженные силы по состоянию на 22 июня 1941 г. насчитывали 5,7 млн. человек (с 1939 г. их численность увеличилась почти в 3 раза). В них на вооружении имелось 110 тыс. орудий и минометов, свыше 23 тыс. танков, из них на ходу 18,7 тыс., около 13 тыс. самолетов. Кроме того, военно-морские силы имели еще 2,8 тыс. боевых самолетов[22].
Война потребовала подчинения деятельности государства задаче разгрома немецко-фашистских захватчиков. ЦК партии, Советское правительство выработали конкретную программу перестройки страны на военный лад, мобилизации сил на разгром врага. Необходимо было перестроить работу государственного аппарата (как центрального, так и местного), национально- государственного устройства, управления вооруженными силами, и их структуру, управление экономикой, социально-культурной сферой, охраной государственной безопасности и общественного порядка, приспособить к военным условиям правовую систему.
22 июня 1941 г. Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ «О военном положении» [23], означавший вступление страны в войну. Согласно этому документу устанавливалось, что в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности принадлежат военным советам фронтов, армий, военных округов, а там, где нет военных советов,— высшему командованию войсковых соединений. За неподчинение распоряжениям и приказам военных властей, а также за преступления, совершенные в местностях, объявленных на военном положении, виновные подлежали уголовной ответственности по законам военного времени.
Это был особый правовой режим, предусматривающий значительное расширение полномочий военных властей, расширение круга дел, подсудных военным трибуналам, применение чрезвычайных мер по охране общественного порядка, государственной безопасности и укреплению обороноспособности[24] .
Как уже говорилось, условия войны потребовали существенной перестройки государственного аппарата. Она заключалась, прежде всего, в создании чрезвычайных органов. Совместным Постановлением ЦК ВКП(б), Президиума Верховного Совета СССР и Совнаркома СССР от 30 июня 1941 г. был образован Государственный комитет обороны (ГКО), созданный, как говорилось в постановлении, «ввиду создавшегося чрезвычайного положения»[25], а также институт его уполномоченных, местных комитетов обороны и сосредоточении в их руках всей полноты власти по вопросам обороны страны.
Это постановление явилось одним из важнейших законов Великой Отечественной войны; им была установлена новая, равнозначная конституционной, правовая норма военного времени, согласно которой в руках Государственного Комитета Обороны сосредоточивалась вся полнота власти в государстве. Все граждане, партийные, советские, комсомольские и военные органы обязаны были беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. Приспособление госаппарата к выполнению задач военного времени вызывало пересмотр системы, внутренней структуры, прав и обязанностей многих его звеньев.
Всеобъемлющую деятельность и роль этого органа трудно переоценить. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что за годы войны ГКО издал до 10 тысяч постановлений и распоряжений преимущественно хозяйственного и военного характера.
25 октября 1941 г. Постановлением № 834 Государственный комитет обороны создал (под председательством А. И. Микояна) специальный Комитет по эвакуации из прифронтовой полосы запасов продовольствия и промтоваров, а также оборудования текстильных, обувных, швейных, табачных фабрик и мыловаренных заводов. Одновременно был утвержден план эвакуации хлебных грузов из угрожаемых районов.
Как мы видим, во время войны особенностью правового регулирования являлось то, что Указы Президиума Верховного Совета СССР, постановления СНК и ЦК ВКП(б), а также приказы и распоряжения чрезвычайного органа – Государственного Комитета Обороны приобретали силу закона. При этом особое значение имели те из них, которые прямо касались вопросов обороны страны – состояния войны, общей и частичной мобилизации, руководства вооруженными силами, всеобщей воинской обязанности и прохождения военной службы гражданами СССР. Приказы и инструкции общесоюзных и союзно-республиканских наркоматов тоже стали весьма распространенным источником права. Значительное число правовых норм было издано органами военного командования, особенно в местностях, объявленных на военном положении.
Также следует отметить, что в чрезвычайных условиях Постановления Пленумов Верховного Совета СССР и Приказы Прокурора СССР, изданные на основе Постановлений ГКО СССР, фактически играли роль источника для правоприменительной практики. Пункт 7 Указа от 22 июня 1941 г. установил, что в изъятие из действующих правил о рассмотрении судами уголовных дел, в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передавались на рассмотрение военных трибуналов, подсудность которых, как уже отмечалось, расширялась.
На них было возложено рассмотрение дел о государственных преступлениях, о хищениях государственной и общественной собственности, всех дел
0 преступлениях, совершенных военнослужащими, дел о разбое, об умышленных убийствах, о насильственном освобождении из мест заключения и из- под стражи, об уклонении от исполнения всеобщей воинской обязанности, о сопротивлении представителям власти, о незаконной покупке, продаже, хранении, а также хищении оружия. Кроме того, военным властям предоставлялось право передавать на рассмотрение военных трибуналов дела о спекуляции, злостном хулиганстве и иных преступлениях, если командование признает это необходимым по обстоятельствам военного положения. Указом от 22 июня 1941 г. было утверждено Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий, установившее порядок организации, комплектования, рассмотрения дел и опротестования приговоров военных трибуналов
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1941 г. «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» дела обвинявшихся в этом преступлении передавались на рассмотрение военных трибуналов[26].
Военным трибуналам были подсудны также дела о самовольном уходе рабочих и служащих с предприятий военной промышленности и с предприятий других отраслей, обслуживающих военную промышленность. Самовольный уход с этих предприятий рассматривался как дезертирство, и лица, виновные в этом, подлежали ответственности в виде тюремного заключения на срок от 5 до 8 лет .
В достижении всемирно-исторической победы советского народа над фашисткой Германией большая роль принадлежала советским правоохранительным органам, в том числе Прокуратуре СССР и ее боевому отряду — военной прокуратуре, призванным осуществлять высший надзор за точным исполнением законов Верховного Совета СССР и тем самым обеспечивать реализацию изначально присущего советскому строю принципа законности. На протяжении всего периода Великой Отечественной войны прокуратура непрерывно осуществляла высший надзор как важнейшую гарантию исполнения законов.
Великая Отечественная война также повлекла организационные изменения в системе органов прокуратуры. Весь центральный аппарат Прокуратуры СССР был разделен на две оперативные группы. Одна его часть продолжала действовать в Москве под руководством Прокурора СССР, а другая была передислоцирована в г. Чкалов. Ее структурными подразделениями руководили помощники соответствующих Главных военных прокуроров, подчинявшихся Заместителю Прокурора СССР[27].
Работа органов советской прокуратуры слагалась из деятельности территориальных прокуратур, которые осуществляли надзор на основе Положения
0 военных трибуналах и выполняли задачи, возложенные на них ГКО, СНК и ВКП(б), а также из деятельности органов военной прокуратуры.
Как мы уже выяснили в предыдущем параграфе, к началу войны Прокуратура СССР имела следующую структуру: Главная военная прокуратура, Главная прокуратура железнодорожного транспорта, Главная прокуратура водного транспорта и Главная Прокуратура Военно-морского флота (включала прокуратуры флотов, флотилий, военно-морских баз, береговых укреплений районов и секторов, военно-морских гарнизонов).
Содержание деятельности Главной Военной прокуратуры определялось ее положением не только в системе советской прокуратуры, но и в системе Вооруженных Сил. С одной стороны, в силу единства и неделимости прокурорского надзора система военно-прокурорских органов была органически включена в общую прокурорскую систему СССР в качестве специальной подсистемы, с другой — она входила и в систему Вооруженных Сил, поскольку содержание, формы деятельности и структура военной прокуратуры в силу органической связи ее функциональных и организационных особенностей определялись применительно к структуре и функциям Вооруженных сил.
Война внесла существенные изменения в содержание и формы работы военных прокуратур. В период войны задачи военной прокуратуры устанавливались не только законами и указами Президиума Верховного Совета СССР, но и постановлениями ГКО СССР, а также приказами Прокурора СССР и Главного военного прокурора Красной Армии.
В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении»[28] произошло расширение сети военных прокуратур. В действующей армии были созданы: военные прокуратуры фронтов, которым подчинялись военные прокуратуры армий и соединений (общевойсковых, танковых и воздушных армий, отдельных танковых и механизированных корпусов, кавалерийских корпусов, стрелковых дивизий, артиллерийских дивизий Резерва главного командования, воздушно-десантных бригад и др.). В оперативном подчинении военных прокуратур фронтов, кроме того, находились военные прокуратуры войск НКВД по охране тыла и фронта и военные прокуратуры железнодорожных войск фронтов. Действовали военные прокуратуры фронтов противовоздушной обороны, авиации дальнего действия и др. В тылу возникли военные прокуратуры военных округов с подчинением им военных прокуратур гарнизонов, запасных стрелковых дивизий и авиационных бригад и некоторых других. В Военно-Морском Флоте действовали военные прокуратуры флотов, флотилий, военно-морских баз и морских оборонительных районов, секторов, береговой обороны[29] (Приложение № 1).
Такая структурная организация позволяла военной прокуратуре, в соответствии с требованиями боевой обстановки, более оперативно осуществлять свои функции по пресечению нарушений законности и преследованию преступлений.
Кроме того, в соответствии с практическими потребностями обслуживания полевых и тыловых частей в ходе войны организовывались военные прокуратуры районов авиационного базирования (РАБ), саперных и резервных соединений, запасных и учебных дивизий.
В связи с переводом железнодорожного и водного транспорта на военное положение транспортные прокуратуры были преобразованы в военные. В первые годы войны была военизирована часть районных и областных прокуратур, оказавшихся в прифронтовой полосе. Они оставались в подчинении прокуратур союзных республик, но осуществляли свою деятельность в тесном взаимодействии с военными прокуратурами. В местностях, где по условиям военных действий территориальная прокуратура отсутствовала, ее функции выполняла военная прокуратура.
Руководство органами военной прокуратуры кроме Генерального прокурора СССР, осуществляли также и подчиненные ему Главные военные про- курорь1 Красной Армии, Военно-Морского флота, железнодорожного транспорта, а также Главная военная прокуратура морского и речного флота.
Задачи органов прокуратуры во время войны были весьма разнообразны, но главные из них — решительная борьба с посягательствами на воинскую дисциплину и боевую мощь армии и флота, с агентурой врага и иными враждебными элементами, с паникерами, дезертирами, расхитителями военного имущества, с дезорганизаторами тыла. Также органы советской прокуратуры были призваны оказывать максимальное содействие военным властям и военному командованию в обеспечении общественного порядка и государственной безопасности, в использовании всех сил и средств для нужд обороны страны. Задача заключалась также в строжайшем надзоре за точным и безоговорочным исполнением законов всеми и повсеместно, прежде всего тех из них, которые приобретали особо важное значение в военное время.
Военные прокуроры принимали меры к тому, чтобы прокуратуры осуществляли свою работу быстро, качественно и в полном соответствии с мероприятиями командования. Решая эти задачи, военные прокуроры в центре и на местах, на фронте и в тылу в короткие сроки перестроили свою деятельность применительно к условиям военного времени и боевых действий войск.
В период Великой Отечественной войны работа военных прокуроров как в тылу, так и на фронте осуществлялась по следующим направлениям:
1) надзор за законностью действий всех должностных лиц и учреждений армии, а там, где по условиям военной обстановки компетенция военных прокуроров распространялась на гражданское население, – за законностью действий гражданских должностных лиц и учреждений (общий надзор);
2) уголовное преследование преступлений. Эта отрасль прокурорской деятельности имела во время войны как по объему, так и по степени важности первостепенное значение;
3) руководство предварительным следствием и дознанием;
4) надзор за расследованием дел органами контрразведки;
5) поддержание обвинения в суде и надзор за законностью и обоснованностью судебных приговоров (судебный надзор);
6) надзор за местами заключения.
Из перечисленных направлений работы военных прокуроров в военное время видно, что они не являлись для военной прокуратуры новыми, однако условия выполнения этих функций в период войны часто существенным образом отличались от условий мирного времени, а условия прокурорской работы на фронте отличались от условий работы в тылу. Также условия работы на территории нашего государства отличались от условий работы на оккупированных территориях вражеских государств. Даже отдельные этапы боевых операций войск на различных фронтах или участках фронтов вызывали специфические условия работы, ставившие перед военной прокуратурой новые частные задачи. Особенности работы военных прокуратур зависели и от рода обслуживаемых ими войск.
На военную прокуратуру был возложен надзор за доброкачественным и своевременным снабжением войск вооружением, боевой техникой, снаряжением, обмундированием и продовольствием. Важную сферу деятельности военной прокуратуры составлял надзор за исполнением решений военно- политического руководства об оказании помощи пострадавшим от оккупации районам, а также за исполнением законов о порядке назначения и выплаты в военное время пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава.
Что касается органов территориальной прокуратуры, которые осуществляли свою деятельность в тылу, то они выполняли свои задачи путем:
1) общего надзора за соблюдением законов;
2) расследования уголовных дел и привлечения виновных к уголовной ответственности;
3) надзором за следствием и дознанием;
4) надзором за законностью и обоснованностью приговоров и решений судебных органов;
5) осуществления надзора за местами заключения и т.д.
Эти направления надзорной работы также имели свои специфические черты и особенности в связи с перестройкой всего государственного аппарата на военный лад.
Органы советской прокуратуры во время войны провели большую работу по предупреждению правонарушений как в тылу, так и на фронте. Они выявляли причины и условия, способствовавшие совершению преступлений, и принимали меры к их устранению, разъясняли военнослужащим и трудящимся советские законы, проявляли заботу о семьях защитников родины и инвалидов войны.
Боевая обстановка обуславливала необходимость внесения изменений в организацию работы советской прокуратуры. Она должна была не допускать процессуального упрощенства, но, напротив, требовала от органов дознания и следствия выполнения всех процессуальных норм, проведения расследования в полном объёме. При этом в районах военных действий требовалось, чтобы следствие и судебное разбирательство осуществлялись в более сжатые, чем в мирное время, и возможно короткие сроки. Статья 28 действовавшего тогда Уголовного кодекса РСФСР и соответствующие статьи Уголовных кодексов других союзных республик разрешали отсрочивать исполнение приговоров до окончания войны. Осужденные, к которым был применен этот закон, получили возможность, проявив себя в бою, искупить свою вину и освободиться от наказания со снятием судимости.
В начальный период Великой Отечественной войны значительно осложнились задачи и условия работы Прокуратуры Военно-Морского Флота.
Обстановка первых дней войны требовала проведения ряда организационных мероприятий, но эта работа тормозилась из-за того, что большинство военных прокуратур ВМФ, сформированных незадолго до войны, еще не имели достаточного числа проверенного, знакомого с условиями работы в военных прокуратурах флота приписного личного состава. Главная тяжесть работы поэтому в то время легла на немногочисленный кадровый состав военных прокуратур флотов и флотилий.
Прибытие во флот пополнения призванных из запаса людей, которые в известной мере отвыкли от воинской дисциплины, несколько увеличило среди личного состава флота количество воинских и других преступлений.
Великая Отечественная война потребовала милитаризации транспортного хозяйства. С начала войны работа Главной прокуратуры железнодорожного транспорта тоже стала перестраиваться на военный лад как по линии организационной, так и по содержанию ее практической деятельности.
26 июня 1941 г. прокуратуры 30 железных дорог были преобразованы в военные прокуратуры с передачей их в ведение Главной военной прокуратуры Красной Армии.
В ходе войны сеть военных железнодорожных прокуратур постепенно расширялась: в начале декабря 1941 г. были организованы военные прокуратуры еще на 8 дорогах, а затем и на всех остальных.
В январе 1942 г. на базе транспортного отдела Главной военной прокуратуры Красной Армии была организована Главная военная прокуратура железнодорожного транспорта на правах самостоятельного управления в системе Прокуратуры Союза ССР[30].
В феврале 1942 г. в ведение Главной военной прокуратуры железнодорожного транспорта перешли военные прокуратуры железнодорожных войск и специальных подвижных восстановительных формирований Главного управления восстановительных работ НКПС.
В связи с войной возникшие задачи перед органами прокуратуры железнодорожного транспорта определялись тем, что железнодорожный транспорт, перевозками связывавший тыл с фронтом и отдельные участки фронта между собой, должен был работать четко и бесперебойно, обеспечивая Красную Армию и народное хозяйство всем необходимым для разгрома врага.
Обстановка и условия военного времени вызывали особую необходимость в строгом соблюдении законов, ведомственных правил и дисциплины на железнодорожном транспорте.
Особенно сложной являлась работа железнодорожных прокуратур на фронтовых и прифронтовых дорогах. Ряд дорог в первые же дни войны оказался непосредственно на театре военных действий, а затем стали развиваться военные действия в районах и многих других железных дорог.
В военных прокуратурах железных дорог, оказавшихся фронтовыми и прифронтовыми, работали прежние кадры транспортных прокуратур, не имевшие опыта работы в военных условиях. Быстро освоиться с военной обстановкой и правильно организовать свою прокурорско-следственную деятельность им помогали беспрерывные выезды на линию в наиболее неблагополучные места.
В период наступления немцев на Москву военные прокуратуры обеспечивали бесперебойность воинских перевозок, эвакоперевозок, вскрыли и добились устранения серьезных недостатков в охране железнодорожных объектов Московского узла, в соблюдении правил светомаскировки; содействовали наведению порядка в противовоздушной обороне железных дорог, способствовали ликвидации «пробок», обеспечивали вывоз и рассредоточение простаивавших груженых вагонов и т. д.
Работники военных прокуратур Октябрьской и Ленинградской железных дорог в тяжелых условиях вражеской блокады «Ленинграда проделали большую работу по обеспечению доставки всего необходимого для фронта и населения города.
Напряженно работали и прокуратуры на тыловых железных дорогах, в частности на таких загруженных перевозками магистралях, как Свердловская, Куйбышевская, Южно-Уральская, Томская.
С первых дней войны основной заботой прокуратуры стало содействие успешному выполнению воинских перевозок. Прокуратура вела борьбу как с непроизводительными задержками погрузки, выгрузки и продвижения воинских людских эшелонов, составов с боеприпасами и другим воинским грузом, так и с нарушениями первоочередности и преимущества этих перевозок.
Работники военной прокуратуры Северо-Кавказской железной дороги в период наступления немецких войск обычно уходили последними вместе с частями Красной Армии и первыми вместе с ними возвращались при освобождении от немецких оккупантов тех или иных участков дороги.
В связи с оккупацией немецкими войсками Донецкого угольного бассейна снабжение промышленности и транспорта углем шло за счет восточных бассейнов. Острее встал вопрос и о снабжении нефтетопливом. На транспорт ложилась серьезная дополнительная нагрузка. По перевозкам топлива на далекие расстояния контроль за выполнением планов Государственного Коми
тета Обороны по отгрузке и перегрузке угля и нефтетоплива стал одной из центральных задач прокуратуры, особенно на восточных дорогах: Томской, Карагандинской, Свердловской, Южно-Уральской, Пермской.
К важнейшим станциям отгрузки угля и нефтетоплива были прикреплены прокурор и следователь.
В соответствии с планом они осуществляли надзор за подачей вагонов и цистерн для отгрузки угля и нефтеналива, а в случаях срыва подачи: вагонов и их передержек производили срочное расследование.
Такую же большую работу вела железнодорожная прокуратура по контролю за выполнением заданий Государственного Комитета Оборонит об отгрузке боеприпасов, продовольствия, фуража для фронта и т. д.
В начале войны участились хищения грузов, перевозимых по Железным дорогам. Правительство издало специальные постановления, направленные на усиление борьбы с этими преступлениями. К особо опасным преступлениям приравнивались хищения, совершенные лицами, ответственными за сохранность груза или имевшими доступ по роду работы к этим грузам: и перевозочным документам.
В связи с этим задачей прокуратуры являлось не только пресечение случаев расхищения грузов, но и привлечение к ответственности тех Должностных лиц железнодорожного транспорта, которые своей бездеятельностью создавали условия для этих хищений.
к |
Военная прокуратура также большое внимание уделяла работе по борьбе с расхищением и разбазариванием продуктов и промышленных товаров, особенно в. системе Главного управления рабочего снабжения НКПС.
15 апреля 1943 г. Президиум Верховного Совета Союза ССР издал Указ о введении военного положения на всех железных дорогах[31]. Согласно этому Указу служащие и рабочие железнодорожного транспорта в смысле ответственности за нарушения трудовой дисциплины приравнивались к военнослу
жащим. Дела о преступных нарушениях дисциплины были переданы в подсудность военным трибуналам железнодорожного транспорта, которые рассматривали эти дела по законам военного времени.
Неуклонное проведение в жизнь этого Указа стало важнейшей задачей военной прокуратуры железнодорожного транспорта.
Начиная с 1943 г., в связи с быстрым продвижением Красной Армии на Запад, стали одна за другой освобождаться оккупированные немцами железные дороги. В связи с этим у военных прокуратур освобожденных железных дорог появились новые задачи: содействие быстрому вводу в эксплуатацию железнодорожных линий, восстановлению разрушенного железнодорожного хозяйства, наведению порядка, очистке железнодорожного транспорта от оставленной немцами при отступлении агентуры и от других немецких пособников.
Значительную роль в этих условиях сыграли также военные прокуратуры железнодорожных войск и специальных формирований Главного управления военно-восстановительных работ НКПС.
Война потребовала милитаризации и водного транспорта. В первые годы Великой Отечественной войны перед Прокуратурой на водном транспорте стоял ряд важнейших задач, и в частности, задача по обеспечению продвижения по рекам транспортов с углем, которые шли с Востока на Запад.
Организационное построение Прокуратуры водного транспорта подверглось серьезным изменениям. В первые месяцы войны в связи с объявлением ряда местностей СССР на военном положении возникла необходимость в том, чтобы прокуратуры бассейнов, которые оказались в местностях, объявленных на военном положении, были военизированы.
Эти прокуратуры бассейнов были преобразованы в военные и переданы в подчинение сначала Главной военной прокуратуре Красной Армии, а в дальнейшем – Главной прокуратуре железнодорожного транспорта, которая к тому времени также была преобразована в военную, в составе которой был организован специальный Водный отдел.
Так была организационно построена военная прокуратура на водном транспорте до 9 мая 1943 г., т. е. до принятия Президиумом Верховного Совета СССР Указа о введении военного положения на морском и речном транспорте во всей стране[32]. После принятия данного Указа Главная прокуратура морского и речного флота была реорганизована в Главную военную прокуратуру, и ей в подчинение были возвращены военные прокуратуры бассейнов, входившие до этого в состав Водного отдела Главной военной про-
2
куратуры железнодорожного транспорта .
Военные прокуроры водного транспорта также работали в сложных условиях фронтовой обстановки, вели борьбу с простоями и авариями флота.
После издания Указа от 29 мая 1943 г. дела о преступном нарушении дисциплины на водном транспорте подлежали рассмотрению в военных трибуналах по законам военного времени.
Одной из важнейших задач водно-транспортной военной прокуратуры было оказание содействия командованию морского и речного транспорта в выполнении правительственных заданий и планов перевозок. В этих условиях борьба с простоями флота приобрела еще большее значение, чем в мирное время.
Таким образом происходил переход всего советского государства от мирного существования на военные рельсы. Введением военного положения на граждан СССР был возложен ряд дополнительных обязанностей в интересах обороны и разгрома врага, а именно: трудовой повинности, автогужевой повинности, военно-квартирной обязанности, мобилизации для военных нужд транспортных средств и другого имущества, всеобщее обучение военному делу, подготовка населения к противовоздушной и противохимической обороне[33]. Как уже отмечалось, было необходимо перестроить работу всего государственного аппарата (как центрального, так и местного), национально- государственного устройства, управление вооруженными силами, и их структуру, управление экономикой, социально-культурной сферой, охраной государственной безопасности и общественного порядка, приспособить к военным условиям правовую систему.
Военное положение включало и такие меры, как новое регулирование времени работы предприятий и учреждений, а также проведения различных собраний, митингов, шествий, ограничение транспортного и пешеходного движения в определенных местах, введение комендантского часа, ограничение въезда и выезда населения в местности, объявленные на военном положении, нормирование отпуска населению продовольственных и промышленных товаров. Повышалась дисциплинарная, административная и уголовная ответственность за правонарушения.
Во время войны особенностью правового регулирования становится то, что силу закона приобрели Указы Президиума Верховного Совета СССР, постановления СКОС и ЦК ВКП(б). Особое значение имели те из них, которые прямо касались вопросов обороны страны — состояния войны, общей и частичной мобилизации, руководства вооруженными силами, всеобщей воинской обязанности и прохождения военной службы гражданами СССР. Приказы и инструкции общесоюзных и союзно-республиканских наркоматов тоже стали весьма распространенным источником права. Значительное число правовых норм было издано органами военного командования, особенно в местностях, объявленных на военном положении.
С созданием в 1941 г. Государственного Комитета Обороны вся полнота власти сосредотачивалась в его руках. Его решения и распоряжения были обязаны беспрекословно выполнять все граждане, органы и организации. Приспособление госаппарата к выполнению задач военного времени вызывало пересмотр системы, внутренней структуры, прав и обязанностей многих его звеньев. Это касалось и органов советской прокуратуры.
Военное положение потребовало от органов прокуратуры всех отраслей мобилизации сотрудников, установления жесткой военной дисциплины и ответственности за совершение преступлений наравне с военнослужащими. В период войны задачи территориальной и военной прокуратуры устанавливались законами и указами Президиума Верховного Совета СССР, постановлениями ГКО СССР, СНК и ВКП (б), приказами Прокурора СССР и Главного военного прокурора Красной Армии.
Структура органов прокуратуры была построена таким образом, чтобы она могла эффективно выполнять свои надзорные функции во всех отраслях в связи с вновь сложившейся обстановкой. Одни подразделения осуществляли свою работу в тылу, другие – на фронте. В 1941 г. происходит количественное расширение военных прокуратур (см. Приложение № 1)5 также в этом году 30 прокуратур железных дорог были преобразованы в военные прокуратуры, в январе 1942 г. из транспортного отдела Главной военная прокуратуры Красной Армии была выделена Главная военная прокуратура железнодорожного транспорта, а в мае 1943 г. – Главная прокуратура морского и речного флота была реорганизована в Главную военную прокуратуру морского и речного флота.
Основными направлениями работы военной прокуратуры в годы войны являлись: надзор за законностью действий всех должностных лиц и учреждений армии, уголовное преследование преступлений, руководство предварительным следствием и дознанием, надзор за расследованием дел органами контрразведки, судебный надзор, а также надзор за местами заключения. Деятельность территориальных прокуратур складывалась из аналогичных направлений надзора.
Как мы видим, эти отрасли работы органов советской прокуратуры военного времени не являлись для них новаторскими. Но условия выполнения этих функций в период войны существенным образом отличались от условий мирного времени, о чем подробно будет изложено в следующей главе диссертационного исследования.
1.3. Обеспечение кадрами и прохождение службы в советской прокуратуре в годы Великой Отечественной войны
Прокуратура СССР с первых дней своей деятельности проявляла заботу об улучшении условий и поднятии качества работы районных прокуроров и следователей, которые рассматривались в качестве основных звеньев прокурорской системы.
В интересах внедрения принципа централизованного руководства всей системы прокуратуры, Прокуратура СССР развивала в своей повседневной практике живые непосредственные связи с прокурорскими работниками всех звеньев прокуратуры. В частности, в практике руководящей работы того периоды использовались короткие совещания по радио с прокурорами республик, краев, областей, городов, районов по наиболее актуальным вопросам. Такой обмен информацией имел большое мобилизующее влияние.
С первых дней Отечественной войны значительное количество прокурор- ско-следственных работников ушло в Красную Армию (более 2,5 тысяч человек)[34], в партизанские отряды (к январю 1942 года – уже 493 прокурорско- следственных работников)" и в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками показали образцы храбрости и героизма. За выполнение боевых заданий, многие работники награждены правительственными наградами.
Например, работавший до войны помощником прокурора Канашского района Чувашской АССР Архипов H.A. командовал танковой ротой, принимал участие в освобождении Белоруссии, Литвы и Латвии. Он награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды. После войны продолжал борьбу с нарушителями законности и правопорядка.
Добровольцем ушел на фронт следователь прокуратуры города Дилижана Армянской ССР Оганисян С.Е. Он участвовал в боях за Сталинград, за освобождение Северного Кавказа, Новороссийска, Керчи, Севастополя, Польши
и, наконец, в битве за Берлин, был дважды ранен, награжден орденам^ и Ме_ далями.
За подвиг в бою на Орловско-Курской дуге Бернотенасу В.В., работающему до войны народным следователем прокуратуры Мариямпольского уезда Литовской ССР, было присвоено высокое звание Героя Советского Совоза[35]
Великая Отечественная война привела к существенным изменениям во всей подготовке работы и, особенно в деле по подбору, воспитанию ц расстановке кадров.
В годы войны в органы Прокуратуры пришло много молодых работников из партийно-советского актива и инвалидов Отечественной войны, которые не имели опыта прокурорско-следственной работы и юридического образования, в связи с чем они нуждались в оказании практической позч^огци в работе, а также их нужно было вовлечь в заочное обучение для повышения деловой квалификации.
В связи со значительным увеличением количества военных прокуратур в них также резко возрос приток новых кадров, которые зачастую не итугели ни достаточного опыта в работе, ни надлежащей военной подготовки.
Проведенные исследования архивных источников позволяют сделать вывод о том, что вся работа по кадрам в период Великой Отечественной войны союзных республик, краев, областей, округов, районов и городов СССР была осуществлена по следующим направлениям:
1) укомплектование кадрами;
2) борьба с текучестью кадров;
3) изучение кадров;
4) комплектование резерва;
к |
5) подготовка и переподготовка кадров.
Укомплектование кадров. 22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О мобилизации военнообязанных»1 и вопрос укотусштекто-
вания кадров в органах Прокуратуры СССР встал особо остро. Многие про- курорско-следственные работники отправлялись на фронт и вступали в ряды Красной Армии, так как прокуроры республик, областей и краев своевременно не приняли мер к забронированию необходимых работников. Не был также продуман и подготовлен вопрос замены призванных в Красную Армию сотрудников. Естественно, что все это в известной степени отразилось на работе органов прокуратуры. В частности, не хватало работников для проведения определенных организационных мероприятий в период проведения мобилизации: установления дежурства на призывных пунктах по приему жалоб от призванных в ряды РККА и их разрешения; для проверки организации обслуживания призванных, выявления случаев дезертирства, поставки некачественных автомашин, бричек и лошадей и др.
Для обеспечения в военное время бесперебойной работы органов прокуратуры Генеральным Штатом Красной Армии была утверждена разработанная таблица бронирования должностей, которая после этого была разослана на места. Согласно утвержденной таблице № 37 бронирования[36], часть военнообязанных работников получала отсрочки от призыва при мобилизации (Приложение № 2).
До получения указанной таблицы бронирования, заместителем Прокурора СССР было предложено прокурорам союзных республик немедленно завести учет на всех военнообязанных работающих в центральном аппарате прокуратур республики, АССР, края и области (работники городских и районных прокуратур учитывались вышестоящими прокуратурами). Учетные карточки было необходимо заполнить на весь мужской состав работников прокуратуры, а также и женщин, занимающих должности прокурора или следователя.
После заполнения учетных карточек заводились картотеки, которые разбивались на лиц: а) состоящих на спецучете (забронированных); б) подлежащих призыву; в) снятых с учета по возрасту, болезни и другим причинам.
Однако, как показало исследование, мобилизационная работа в некоторых прокуратурах союзных республик, железных дорог и водных бассейнов в начальный период Великой Отечественной войны оставался в неудовлетворительном состоянии, особенно в части бронирования прокурорско- следственных работников.
По данным на 01.07.1941 г. в центральных аппаратах прокуратур: БССР, Казахской, Туркменской, Таджикской, Узбекской, Киргизской, Литовской и Латвийской ССР было забронировано всего лишь 10-15 % прокурорско- следственных работников[37].
В прокуратуре Казахской СССР не был разработан мобилизационный план, отсутствовал учет военнообязанных, не проводилось бронирование прокурорско-следственных работников, небрежно хранились мобдокументы и отсутствовало всякое руководство периферией. Не лучше была поставлена мобилизационная работа в прокуратурах областей: Ленинградской, Омской, Кировоградской, Сумской, Гомельской, Могилевской, Ашхабадской, Ташкентской, Карагандинской, Джамбульской и Кустанайской; в прокуратурах железных дорог: Кишиневской, Винницкой, Ашхабадской, омской, Казанской и Туркестано-Сибирской; в прокуратурах водных бассейнов: ВерхнеВолжского и Каспийского, где совершенно не проводилась работа по бронированию[38].
Такое положение объясняется тем, что прокуроры союзных республик, железных дорог и водных бассейнов не только недостаточно уделяли внимания мобилизационной работе, но и устранились от повседневного руководства этим важнейшим участком.
В ряде союзных республик центральные аппараты Прокуратур укомплектовывались весьма слабыми работниками. Например, в Омской области работа отделов кадров в 1941 г. протекала в условиях усиленного притока в органы прокуратуры области новых кадров, взамен призванных в Красную Армию. Состав работников значительно изменился по полу, возрасту и другим показателям. Например: в 1940 г. в составе прокурорско-следственных работников женщин имелось 7,9 %, в 1941 г. — 32,6 %. В возрасте от 36 лет и старше в 1940 г. – 22,7 %, в 1941 г. — 40,5 %. По стажу работы в органах прокуратуры значительное количество должностей 26,4% занимали лица, впервые пришедшие в прокуратуру в 1941 г., 20,6 % – с 1940 -1939 г.г., 28,8 % — с 1938-1937 г.г., 24,1 % – раньше 1936 г.[39]
Что касается состояния кадров аппарата Прокуратуры РСФСР, то в 1942 г. некомплект существовал в 54-х прокуратурах, военнообязанные имелись во всех прокуратурах, число женщин составляло 909 из 2.159 работников. По стажу работу: до 1 года – 1044 человека (44,2 %), до 2 лет – 328 человека (13,9 %), более 2 лет – 986 человек (41,9 %). По отдельным прокуратурам имелось особенно значительное число молодых работников, начавших свою работу уже в военное время (Вологодская, Воронежская, Кировская, Орловская, Северо-Осетинская, Тамбовская, Удмуртская, Читинская прокуратуры)[40].
В 1942 г. СНК СССР был разработан перечень должностей работников системы Прокуратуры СССР, по которым военнообязанным запаса предоставлялись отсрочки от призыва по мобилизации (Приложение № 3).
На протяжении последующих лет Великой Отечественной войны во всех союзных республиках наблюдался острый недокомплект прокурорских работников.
Так в течение февраля 1943 г. из 71 района Курской области было освобождено 60. Такое быстрое продвижение Красной Армии требовало быстрого укомплектования кадров территориальных органов прокуратуры. Основными источниками комплектования кадров явились с одной стороны бывшие работники Курской областной прокуратуры, находившиеся в эвакуации и работавшие в других областях, и с другой — работники других областей, командируемые Прокуратурой СССР[41].
Например, работа по кадрам в 1943 г. Молотовской области (до 1940 г. носила название Пермской) была направлена на успешное решение задач, поставленных в этой области обстановкой военного времени:
1) обеспечение постоянной укомплектованности органов прокуратуры, несмотря на призыв работников в РККА, отзыв их на другую работу и отзыв в другие органы прокуратуры (некомплект на 01.01.1942 г. составлял 12 человек (7,7 % к штату), было принято вновь 140 человек; некомплект на 01.01.1943 г. составлял уже 1 человек);
2) укрепление прокуратур промышленных районов области; обстановка военного времени выдвинула Молотовскую область в число передовых промышленных областей Союза, обеспечивающих фронт необходимой продукцией, а предприятия тыла – углем; в течение 1941 – 1943 гг. промышленность области возросла в несколько раз. Все эти обстоятельства потребовали усиления работы органов прокуратуры и потребовали увеличения штата, и укрепления прокуратур наиболее квалифицированными работниками[42].
Рассмотрим Ровенскую область. По состоянию на 1943 г. в аппарате состояло в наличии всего 22 человека, не хватало 15 районных прокуроров, 15 следователей, 10 помощников областных прокуроров. Такое положение с кадрами в области лишало возможности быстрее закончить организацию аппарата и начать нормальную работу органов Прокуратуры[43]
Лучше обстояло дело при организации областных прокуратур в новых областях, образованных в составе РСФСР. Архивные документы свидетельствуют, что, например, в Калужской области аппарат прокуратуры был укомплектован и функционировал нормально; в Брянской области аппарат также был полностью укомплектован на базе использования кадров и резерва Орловской областной прокуратуры; в Новгородской области некомплект сотрудников составлял 5 прокуроров и 2 начальника отделов; во Владимирской области аппарат прокуратуры на тот момент в основном уже был сконструирован на базе использования кадров и резерва Ивановской области; в Костромской области аппарат комплектовался с использованием кадров Ярославской области; в Томской, Тюменской и Великолукской областях аппарат также укомплектован полностью, а прокуратура Псковской области укомплектовывалась кадрами на базе Ленинградской области’.
Тем не менее ситуация с кадрами была неблагоприятной.
Например, в Украинской ССР в 1944 г. вопрос о прокурорских кадрах приобретает особо важное значение, учитывая, что вся территория Украины была оккупирована врагом. Многие прокурорские работники призваны в ряды Красной Амии, около 1500 человек были эвакуированы в тыловые области и республики СССР. Недокомплект Центрального аппарата прокуратуры республики составляет около 40 %. Среди личного состава наблюдался недостаток высоко-квалифицированных работников. Недокомплект в периферии составляет 841 человек, а всего вместе с центром — 866 человек. Возраст работников в основном составлял 20-40 лет. По образованию: 391 работников не имели оконченного среднего образования, основная масса имели среднее и незаконченное среднее, с высшим — всего 157 человек. По стажу работы: большинство сотрудников проработали менее 1 года, и значительное количество от 3 до 10 лет .
Борьба с текучестью кадров. Эта проблема была характерна на протяжении всех лет Великой Отечественной войны. Текучесть кадров объяснялась тем, что прокурорские работники переводились из одного района в другой, из одной республики в другую на аналогичную работу. Такое положение было обусловлено нехваткой прокурорских работников в тех районах, которые были ранее оккупированы фашистами (например, Украина и Белоруссия). Иногда перемещения были связаны с допущенными теми или иными прокурорами дискредитирующими проступками как бытового, так и служебного характера. В таких случаях вышестоящие прокуроры зачастую не принимали мер по существу, а считали возможным перевести данного прокурора в другой район.
Было и немало примеров того, как работники прокуратур самовольно покидали места своей работы. Эти вопиющие случаи свидетельствуют, на наш взгляд, о трусости и несоответствии своей должности некоторых отдельных личностей.
Для примера приведем выдержку из Письма Заместителя по кадрам Прокуратуры Мордовской АССР 1941 г. Заместителю Прокурора РСФСР: «В связи с оккупацией фашистами некоторых районов, областей, в Мордовскую АССР прибыли и прибывают некоторые прокурорско-следственные работники. В подтверждение своей личности и прежней работы представляют разные документы, а некоторые являются без документов. Подвергая тщательной проверке предъявляемые документы и в ходе беседы выявляется, что некоторые эвакуируются неосновательно. Анализируя материалы прибывших эвакуированных, невольно встает вопрос, что часть из эвакуированных лиц должны были оставаться на своей работе и выезжать в глубокий тыл, а часть мобилизованы в ряды РККА.
Эти свои выводы обосновываю следующим: а) большое количество эвакуированных имеют мобилизационный возраст и являются состоящими на воинском учете; б) некоторые по мобилизации парторганизаций должны были быть оставлены в партизанских отрядах; в) некоторые почти самовольно оставили свою работу, так как местность еще не оккупирована»[44].
В подобных случаях Центральный аппарат Прокуратуры просил незамедлительно сообщать о подобных фактах и ни в коем случае не принимать данных лиц на работу в тех районах, куда они самовольно прибыли.
На протяжении последних лет войны особо выросло число прокурорско- следственных работников, которые были уволены по отрицательным мотивам: совершение преступлений (взятничество, злостное уклонение от сдачи трофейного имущества, незаконные обыски у частных лиц), аморальных или дискредитирующих проступков, профессиональная непригодность, пьянство и т.п.
В 1944 г. было уволено из органов прокуратуры 2.754 оперативного работника, что составляет 15,3 % к числу физически работавших оперативных работников. Из этого количества было уволено за совершение преступлений 228 работников или 1,3 % к наличному составу и 8,3 % к общему числу уволенных из органов прокуратуры[45].
Всего, таким образом, за совершение преступлений и дискредитацию в 1944 г. было уволено 602 работника, что составляет 3,5 % к числу фактиче-
л
ски работавших или 21,8 % к общему числу уволенных .
По должностному положению уволено за совершение преступлений в 1944 г.: заместителей прокуроров областей — 1, прокуроров отделов — 6, начальников отделов – 88, помощников по спеццелам – 3, старших следователей – 6, прокуроров районов – 53, помощников прокуроров районов – 52, следователей — 97[46].
За 1945 г. было уволено по различным причинам 4.128 работников или 19,8 % к наличному составу работников. Из этого количества за совершение преступлений было уволено 206 человек, что составляет 0,9 % к общему числу работавших или 5 % к числу уволенных[47].
По должностному положению в 1945 г. было уволено: заместителей прокуроров областей – 3, начальников отделов — 5, прокуроров отделов — 6, помощников по спецделам — 1, старших следователей — 13, прокуроров районов — 199, помощников прокуроров районов — 180, следователей — 301
Согласно «Справке об аморальных поступках и преступлениях, совершенных прокурорско-следственными работниками в 1944-1945 гг.»[48] «причинами, объясняющими в известной степени совершение преступлений прокурорско-следственными работниками, в частности, взятничество, следует считать — во-первых, отсутствие достаточной проверки прошлой деятельности лиц, принимаемых в органы прокуратуры. Например, принимали на работу лиц, имеющих судимости, лиц, которые были ранее уволены из правоохранительных органов «за систематичное нарушение трудовой и государственной дисциплины, волокиту с рассмотрением дел, нарушение законности, связь с лицами преступного мира, систематическое пьянство и бытовое разложение»[49].
Второй причиной, объясняющей совершение преступлений среди проку- рорско-следственных работников являлся недостаточный контроль со стороны руководящих работников за работой их подчиненных, а особенно за правильностью прекращения дел и материалов низовыми работниками, в частности, недавно принятыми на работу в органы прокуратуры.
Третьей причиной, способствующей совершению проступков и преступлений следует считать недостаточность реагирования на преступные явления. Недостаточность эта проявляется в форме: а) длительной волокиты с проверкой компрометирующих материалов, поступающих на прокурорско- следственных работников; б) волокиты с расследованием этих дел; в) зачастую слабая репрессия, ибо наказание как правило определяется без учета особо ответственного положения прокурорско-следственного работника; г) недостаточная популяризация среди прокурорско-следственных работников обвинительных приговоров по делам этой категории.
Не все делалось и для повышения ответственности прокурорско- следственных работников за неосновательный отказ или волокиту по поступившим в прокуратуру материалам о возбуждении уголовного дела, за неосновательное возбуждение уголовного дела, незаконный арест или необоснованное освобождение из-под стражи, за плохое качество следствия, необоснованное прекращение уголовных дел, неправильную дачу санкции на административное выселение или же необоснованный отказ в даче такой санкции, за принесение необоснованного протеста по делу, заслушанному в суде и т.п.
Четвертой причиной следует назвать недостаточное повседневное изучение работников в процессе их работы и слабая политико-воспитательная работа.
Наконец, последней, пятой причиной, в известной степени объясняющей совершение преступлений, являлась недостаточная материально-бытовая обеспеченность прокурорско-следственных работников.
Здесь уместно напомнить, что выполняя серьезную работу по борьбе с преступностью, направляя, организуя и координируя работу всех органов по данному направлению, выполняя ответственную оперативную работу, аналогичную работе органов внутренних дел, милиции, госбезопасности, прокуроры и следователи находились в значительно худших материальных условиях и не пользовались необходимыми льготами, распространенными на упомянутые органы»[50].
Согласно вышеприведенной Справке, «в целях предупреждения преступлений и аморальных поступков со стороны прокурорско-следственных работников», старший помощник Прокурора СССР (начальник отдела по спецделам) В.И. Шаховской предлагал провести следующие мероприятия:
«1) Усилить ответственность прокуроров республик, краев и областей, их заместителей и начальников отделов кадров за случаи приема на работу в органы прокуратуры лиц без достаточной проверки, запретить прием на оперативную работу без разрешения Управления кадров Прокуратуры СССР ранее отчислявшихся из органов прокуратуры за компрометирующие поступки.
2) Улучшить подбор кадров в органах прокуратуры, в частности, помощников и следователей прокуратур; не допускать к работе лиц, не проверенных по их прошлой деятельности.
3) Установить особую ответственность прокурорско-следственных работников за каждый случай неосновательного отказа и волокиту по поступившим материалам на возбуждение уголовного дела, неосновательного возбуждения или неосновательного привлечения граждан к уголовной ответственности, незаконного ареста или незаконного освобождения из-под стражи арестованных, неосновательного прекращения уголовных дел, дачи незаконной санкции на административное выселение или неосновательного отказа в этом, неосновательного протеста, либо необоснованного отказа от обвинения.
4) Провести повсеместную проверку всех имеющихся материалов, по которым прокурорско-следственные работники обвиняются в различного рода злоупотреблениях по службе и взяточничестве.
5) Установить действенный контроль за правильностью и обоснованностью прекращения уголовных дел, дачей санкций на административное выселение, хранение вещественных доказательств, для чего направить на места специальные указания.
6) Организовать в Управлении кадров особый контроль за своевременностью реагирования и правильностью разрешения компрометирующих прокурорско-следственных работников материалов.
7) Установить 10-днёвный срок для проверки и для расследования материалов о совершении работниками органов прокуратуры преступлений и аморальных проступков.
8) Принять меры к ускорению разработки Устава о дисциплинарной ответственности прокурорско-следственных работников, Положения о государственной прокуратуре, Положения о награждении за выслугу лет, о пенсионном обеспечении и других мероприятий, направленных на повышение ответственности и улучшение материально-бытового положения работников прокуратуры»[51].
В качестве положительного примера можно привести Башкирскую АССР, в которой принимались свои меры. В целях сокращения текучести кадров Прокуратурой республики в корне изменен порядок приема на работу. Каждый принимаемый на работу в органы прокуратуры работник подвергался специальной проверке, на него испрашивались характеризующие материалы, характеристика с прежнего места работы. Кандидат изучался по анкетным данным, проходил стажировку и в каждом случае присутствовал на личной беседе с прокурором республики. Это давало возможность более тщательно подбирать кадры и лишало возможности проникновения случайных лиц в органы[52].
Изучение кадров и комплектование резерва. К глубокому и всестороннему изучению кадров многие прокуроры АССР, краев и областей относились крайне несерьезно, и в большинстве случаев эта работа проводилась поверхностно, от случая к случаю, беспланово.
Но если в первое время, с началом военных действий, когда еще не были намечены пути изучения работников прокуратуры, и на местах существовал полный хаос и неразбериха, то к 1945 г. выявились определенные пути и появились методы изучения кадров. Согласно «Краткой справке о состоянии изучения кадров в органах прокуратуры РСФСР» работники на местах изучались путем: «1) комплексной проверки их работы в районах; 2) изучением представляемых материалов в оперативные отделы; 3) вызова с докладами; 4) проведения стажировки»[53].
В результате изучения кадров намечался резерв на продвижение по должности, с этим резервом проводилась определенная работа и, главным образом, стажировка в аппарате. Изучение кадров помогало также вскрыть недостатки в производственной работе.
Вывод по изучению кадров может быть только один — что эта работа была нужна и полезна, но она находилась к 1945 г. еще в стадии становления, в стадии развития и требовала обобщения, анализа. Кадровые работники периферии чрезвычайно смутно представляли себе, что от них хочет центр и что может дать изучение кадров в их непосредственной и повседневной работе. Работа по изучению кадров проводилась не во всех республиках, а в некоторых проводилась на низком уровне. Все это в свою очередь крайне негативно сказывалось на работе всей Прокуратуры СССР в целом, которая складывалась из показателей всех регионов страны.
Работа по подготовке и созданию действенного резерва советской Прокуратуры в годы Великой Отечественной войны проводилась для того, чтобы обеспечить бесперебойную работу всех звеньев прокурорской системы, независимо от выбытия работников.
Резерв периодически менялся как по количеству, так и по своему составу. Проведенная работа в этой области обеспечила постоянную укомплектованность органов прокуратуры, возможность оперативной замены выбывающих работников и быстрое укомплектование тех должностей, которые были дополнительно установлены вышестоящими прокурорами.
Комплектование резерва проводилось, в основном, тремя способами:
1) путем установления связи с партийными органами районов, заинтересованными в подготовке кандидатов на должности прокуроров и следователей;
2) путем подбора людей из числа лиц, получивших увечия и контузии, не пригодных по ранению к службе в действующей армии; 3) путем учета по районам эвакуированных прокурорско-следственных работников, не работающих в прокуратуре.
Подготовка и переподготовка кадров. Данное направление работы по кадрам, на наш взгляд, являлось самым важным. По изученным архивным материалам можно проследить, что основным недостатком, присущим многим органам прокуратуры являлось отсутствие специального юридического образования у прокурорско-следственных работников. Многие из них вообще работали с начальным образованием и с незнанием русского языка, это в первую очередь приводило к большим проблемам при техническом оформлении документации. Основная же масса имела среднее образование и очень маленький процент работников – высшее или неоконченное высшее образование.
Так, например, из «Справки о распределении на работу молодых специалистов, окончивших в декабре 1941 г. и в I квартале 1942 г. юридические институты» следует, что в Молотовской области из 205 работников высшее образование имели 61 человек, среднее и неполное среднее — 94 человека, начальное — 50 человек; в Тульской области с высшим образованием — сотрудников нет, средним – 11 человек, неполным средним — 10 человек, низшим – 3 человека; в Украинской ССР 391 человек – с начальным образованием, 157 — с высшим, а основная масса имела среднее и неполное среднее образование1.
Чтобы стабилизировать ситуацию с образованием, оперативных работников с начальным образованием обязали сдавать экзамены в порядке экстерната по программам неполной средней школы (семилетки).
Руководители некоторых подразделений прокуратур пытались своими средствами и методами бороться за поднятие общеобразовательного и юридического уровня своих кадров. Можно выделить несколько направлений в такой работе: 1) организация трех- и шестимесячных юридических курсов в средних военных учебных заведениях (юридических школах); 2) организация краткосрочных курсов по повышению квалификации; 3) организация очного и заочного обучения сотрудников в юридических школах и институтах; 4) организация учебы экстернатом; 5) проведение семинаров; 6) проведение кружков по изучению русского языка и литературы; 7) проведение плановых методических конференций; 8) организация стажировок в вышестоящих органах прокуратуры[54].
Но были определенные трудности на пути успешного достижения поставленных задач по подготовке и переподготовке прокурорских кадров. Основная из них – это отсутствие литературы и пособий. Зачастую из регионов поступали жалобы, что кроме Уголовных кодексов другой литературы, например «Справочника районного прокурора», просто не было, и поэтому отсутствовала возможность для повышения юридического уровня сотрудников. Другая проблема, о которой уже говорилось, это элементарное незнание русского языка. Такая проблема, в первую очередь, касалась союзных республик, в которых преобладал родной язык (Узбекская ССР, Эстонская ССР, Казахская ССР и др.)[55]-
Некоторые районы вообще не занимались вопросом образования своих кадров. Например, из Докладной записки прокурора Казахской ССР о работе по кадрам за 1944 г. видно, что в Павлодарской области подготовкой и учебой кадров никто не занимался, никто из сотрудников областной прокуратуры не учился в заочной школе или институте, и трудовая дисциплина была недостаточной[56].
Также встречались случаи нежелания самих сотрудников учиться. Согласно Докладной записки прокурора Кара-Калпакской АССР многие сотрудники самостоятельно прекратили заочное обучение, также работники отказывались от поездки в Ташкент для проведения консультации и сдачи экзаменов, так как поездка стоила значительных средств4.
Опыт 1942 г. показал, что в условиях военного времени наиболее приемлемыми формами подготовки новых прокурорско-следственных кадров (как территориальных, так и военных) являлись заочное юридическое образование и краткосрочные юридические курсы на местах. В 1943 г. потребность в новых кадрах прокурорско-следственных работников значительно возросла, так как 3000 работников органов прокуратуры, пользующихся различными отсрочками, могли быть призваны в армию.
Кроме того, по мере освобождения территории Союза ССР от немецких оккупантов, для комплектования штатов органов прокуратур Украинской, Белорусской и Прибалтийских республик требовалось дополнительно 1684 человека новых прокурорско-следственных работников[57].
Все это создавало необходимость в 1943 г. наряду с вовлечением максимального количества практических работников органов прокуратуры в систему заочного образования, продолжать подготовку новых кадров посредством проведения курсовых мероприятий, методических конференций, эпизодических лекций и докладов по наиболее актуальным вопросам законодательства военного времени.
Для замены работников, ушедших в Красную Армию в 1943 г. необходимо было подготовить 1500 человек на краткосрочных юридических курсах. На курсы принимались невоеннообязанные лица обоего пола с образованием не ниже 7-ми классов средней школы, члены и кандидаты в члены ВКП(б), члены ВЛКСМ, имеющие опыт партийной, советской, комсомольской или иной хозяйственной работы, в возрасте не моложе 25 лет. В первую очередь на курсы принимались лица, получившие ранения и контузии в ходе военных действий на фронте .
Перед руководством курсов и преподавательским составом стояла задача—в короткий срок дать возможность слушателям изучить юридические дисциплины, входящие в учебный план курсов, овладеть минимумом юридических знаний, необходимых для каждого работника органов прокуратуры.
Органы военной прокуратуры пополнялись также за счет подготовки военных юристов в Военно-юридической академии. Работа Академии, учебно- воспитательный процесс были перестроены в соответствии с задачами военного времени.
В июне 1941 г. состоялся очередной выпуск слушателей Академии, а в августе был произведен досрочный выпуск слушателей 4-го курса в количестве 125 человек. Кроме того, в действующую армию были направлены 280 слушателей курсов усовершенствования военно-юридического состава, часть командного и преподавательского состава Академии, адъюнкты и часть слушателей. В 1941 – 1942 учебном году Академия имела основной и военно- морской факультеты, шестимесячные курсы усовершенствования офицерского состава, а также специальные курсы ускоренной подготовки военных юристов из студентов — выпускников гражданских гуманитарных вузов.
В 1941-1942 гг. Академия подготовила и направила в действующую армию около 3000 военных юристов. Уже в августе 1943 г. Академия была переведена на подготовку слушателей с 4-летним обучением. Срок обучения на курсах усовершенствования военно-юридического состава академии был увеличен до 6 месяцев (200 человек), была восстановлена адъюнктура с 3- летним сроком обучения. В декабре 1943 г. в составе Академии вновь восстановлен военно-морской факультет с численностью переменного состава 80 человек, а в 1945 г. – заочный факультет, насчитывавший 800 человек[58].
За заслуги в подготовке военно-юридических кадров в ноябре 1944 г. большая группа офицеров и генералов из числа командного и профессорско- преподавательского состава была награждена орденами и медалями. В феврале 1945 г. Президиумом Верховного Совета Союза ССР Академии вручено Красное знамя и Грамота Президиума Верховного Совета СССР.
Несмотря на все трудности, работа по подготовке и переподготовке прокурорских кадров на протяжении всех лет Великой Отечественной войны всегда оставалась актуальной и имела место быть. Этому направлению во всех прокурорских подразделениях отводилось достаточно важное значение, поскольку именно от кадров, и более того — от грамотного и умелого руководства ими, зависел успех в борьбе с преступностью, который усложнялся чрезвычайными условиями.
Повышать деловую квалификацию, поднять роль и авторитет органов прокуратуры обязал всех прокурорско-следственных работников Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16.09.1943 г. и приказ Прокурора СССР от 22.09.1943 г. «Об установлении классных чинов для прокурорско- следственных работников органов прокуратуры»[59], согласно которому для прокурорско-следственных работников органов прокуратуры устанавливались классные чины.
Чуть ранее, 16.09.1943 г. было принято Постановление СНК СССР «О введении форменной одежды для прокурорско-следственных работников органов Прокуратуры СССР»", согласно которому для прокурорско- следственных работников была введена форменная одежда и знаки различия.
Как уже отмечалось, многие советские прокуроры погибли на фронте, это было по достоинству оценено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26.03.1945 г. «О награждении орденами и медалями работников Прокуратуры СССР»[60].
Немало забот выпало на долю прокурорских работников, трудившихся и в тылу. Повседневная работа прокуроров и следователей была направлена, прежде всего, на обеспечение точного исполнения требований законодательства об укреплении тыла, на оказание помощи фронту, на всемерное содействие военному командованию.
Основная тяжесть этой нагрузки легла на плечи многих вновь принятых сотрудников, которые нередко не были даже знакомы с азами прокурорской деятельности, в первую очередь — на женщин. После того, как на нашей земле был установлен мир, в органы прокуратуры возвратились или пришли вновь участники боев с фашистами, которые включились в работу. Конечно, не всегда пришедшие в прокуратуру фронтовики обладали необходимыми навыками, специальной подготовкой, но вышеуказанные мероприятия по подготовке кадров помогали им решать поставленные перед ними задачи.
Сейчас уже в органах прокуратуры, к сожалению, не осталось тех сотрудников послевоенных времен. Наши ветераны — носители огромного жизненного и профессионального опыта. Их отличают политическая зрелость, высокая принципиальность, творческое отношение к делу, исключительная добросовестность, внимание к людям, справедливость и, конечно, нетерпимость к недостаткам, ко всему тому, что противоречит нашей морали.
[1] СУ. 1922. № 36. С. 424.
л
Лебединский В.Г. Советская прокуратура и ее деятельность в области общего надзора. М., 1954. С. 17.
[2] СЗ СССР 1933 г. № 40. Ст. 239.
[3] Звягинцев А., Орлов Ю. Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский. Роман Руденко. М., 2001. С. 30.
[4] СЗ СССР. 1934. № 1. С. 2а, 26.
[5] Горбань П.И. Надзор прокуратуры за предварительным следствием. — В книге: Изучение и предупреждение преступности, вып.8, Воронеж, 1968. С. 194.
17
[6] Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 63.
19
[7] Сборник приказов Прокуратуры СССР. М., 1939. С. 5.
[8] Там же. С. 85-86.
[9] Звягинцев А., Орлов Ю. Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко. М., 2001. С. 86.
[10] СЗ СССР, 1936. № 40. С. 338.
[11] Ведомости Верховного Совета СССР, 1956. № 8. С. 186.
22
[12] История советского государства и права в трех книгах. Советское государство и право накануне и в годы Великой Отечественной войны (1936-1945гг.). Книга третья. Отв. ред. А.П. Косицын. М., 1985. С. 100.
[13] СЗ СССР. 1934. № 12. С. 78.
[14] Трагедия советской деревни. Т. 3, кн. 2 (1932-1934). Советская деревня глазами ОГХ^у НКВД. Документы и материалы. М., 2005. С. 117.
[15] Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 72.
28
[16] Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М, 1996. С. 320.
[17] СЗ СССР. 1937. № 66. С. 297.
[18] Там же. С. 321.
[19] Курицын В.М. История отечественного государства и права. 1929 г. — 22 июня 1941 г. Форсированная модернизация страны и формирование военно-технической и социально- политической базы будущей победы в Великой Отечественной войне. Учебное пособие. М., 2009. С. 95.
[20] Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 83.
30
[21] Жилин П. Уроки прошлого и заботы настоящего. – Коммунист, 1981, № 7, С. 61.
[22] Курицын В.М. Научные школы Московского университета МВД России. М., 2008. С. 347.
[23] Ведомости Верхов. Совета СССР. 1941, № 29.
[24] Лунев А.Е. Особенности правового регулирования общественных отношений в условиях военного положения. – В кн.: Проблемы государства и права. М., 1975, вып. 11.
[25] Ведомости Верховного Совета СССР. 1941, № 29.
[26]Там же, № 32.
[27] Рубан А.М. Структурная перестройка органов военной прокуратуры в предвоенные годы и с началом боевых действий// Великая победа: история и современность: материалы научной конференции/Военный университет. М., 1995. С. 127.
36
[28] Ведомости Верховного Совета СССР, 1941, № 3, С. 49.
[29] Горный А.Г., Долгопятов Г.П., Медведев А.М. Организация и деятельность советской военной прокуратуры. — В кн.: На страже советских законов, М., 1972.
37
[30] Карев Д.С., Савицкий Н.И. Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред. Н.П. Афанасьева. М., 1948. С. 88.
[31] Советская прокуратура: Сборник документов/ Сост. Ширяев И.Н., Метелкина ГАМ 1981. С. 127. ‘ ‘ "
[32] Карев Д.С., Савицкий Н.И. Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред. Н.П. Афанасьева. М., 1948 г. С. 92.
[33] Лунев А.Е. Организаторская деятельность органов государственного управления в 19411945 гг. — Советское государство и право, 1975, № 5. С. 16.
46
[34] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2204. Л. 3.
[35] Шишков С.А.. Кадры советской прокуратуры в военное и мирное время. — В кн.: 40 лет Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. М ¡««с г 14. ^
[36] ГАРФ.Ф. 8131. Оп. 37. Д. 551. Л. 69-72.
[37] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 551. Л. 64-65.
[38] Там же.
[39] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 983. Л. 13.
[40] Там же. Л. 185.
[41] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 1448. Л. 88.
[42] Там же. Л. 6-8.
[43] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 1452. Л. 15.
[44] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 1452. Л. 59-62.
[45] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2200. Л. 1
[46] Там же.
[47] Там же. Л. 2
[48] Там же. Л. 6.
[49] Там же.
[50] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2200. Л. 6-10.
[51] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2200. Л. 11.
[52] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2203. Л. 74.
[53] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2203. Л. 7-8.
[54]ГАРФ. Ф. Р-8131 сч. Оп. 19. Д. 20. Л. 7
[55] Карев Д.С., Савицкий Н.И. Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред.
Н.П. Афанасьева. М., 1948. С. 65.
[57] ГАРФ. Ф. Р-8131 сч. Оп. 21. Д. 85. Л. 57.
[58] Зорин М.А., Орлов Г.В. История военно-исторического образования в СССР. Очерк. // Военный Краснознаменный институт. 50 лет. Сборник статей. М., 1990. С. 25.
66
[59] Ведомости Верхов. Совета СССР, 1943, № 39.
[60] Советская прокуратура: Сборник документов/ Сост. Ширяев И.Н., Метелкина Г.А. М., 1981 г. С. 134