Особенности организации советской прокуратуры накануне и во время Великой Отечественной войны Правовые основы организации советской прокуратуры накануне Великой Отечественной войны (принципы, задачи, структура, направления деятельности)

---

После окончания Гражданской войны и перехода страны к мирному строительству социализма, в связи с настоятельной необходимостью вне­дрения законности во все сферы государственной и общественно- политической жизни, возникла идея создания прокуратуры как органа государства, осуществляющего надзор за точным соблюдением советских законов гражданами, учреждениями, организациями и предприятиями.

Официальной датой образования в СССР прокуратуры, в том числе и военной, является 28 мая 1922 г., когда было опубликовано Положение о прокурорском надзоре^[1].

Причины учреждения Прокуратуры в 1922 г. в разные годы объяснялись по-разному. Например, в первой половине 50-х гг. XX века В.Г. Лебединский связывал создание прокуратуры РСФСР с переходом к мирному строительст­ву, развитием гражданского оборота в стране, и в связи с этим, с настоятель­ной необходимостью разрешения вопросов революционной законности .

Более реалистичные, объективные оценки даются в последнее время. От­личается, в частности, что создание прокуратуры обусловливалось поиском выхода из правового беспредела, царившего в стране после гражданской войны и выражавшегося, прежде всего, в создании в первые годы советской власти различных неправовых учреждений (например, ВЧК), которые осуще­ствляли внесудебные преследования, расстрелы на месте без суда и следст­вия. Подобные явления требовали соответствующего противодействия со стороны государства¹.

В историко-юридической литературе возникновение советской прокура­туры связывается также со следующими причинами: рассредоточение функ­ций контроля среди целого ряда органов; отсутствие четких правомочий по устранению выявленных нарушений закона; зачастую прямая зависимость от поднадзорных органов; рост правонарушений и отсутствие при этом

л

специального органа, который бы руководил борьбой с преступностью .

Важным законодательным актом, регламентировавшим деятельность прокуратуры и установившим ее правовое положение и организационную структуру в системе советской прокуратуры накануне Великой Отечественной войны, являлось принятое еще 20 августа 1926 г. Положение

⁰ военных трибуналах и военной прокуратуре³.

Данное Положение предусматривало стройную систему органов военной прокуратуры, обособленную организационно от военных трибуналов. Им оп­ределялось, что военные прокуроры и их помощники состоят при военных округах (фронтах, отдельных армиях, флотах), корпусах, дивизиях и других войсковых соединениях, где есть военные трибуналы. В Положении было зафиксировано подчинение военных прокуроров округов (фронтов, отдельных армий, флотов) непосредственно старшему помощнику Прокурора Верховного Суда СССР по военной коллегии и военной проку­ратуре, а всех нижестоящих военных прокуроров – исключительно вышестоящему. Военные прокуроры и их помощники назначались, увольнялись и перемещались Прокурором Верховного Суда Союза ССР по согласованию с Народным комиссаром по военным и морским делам (в отношении военных прокуроров округов и их помощников) либо с реввоенсоветом соответствующего округа (в отношении военных прокуроров соединений и их помощников).

¹ Степанков В. Прокуратура России: из истории в завтра// Законность, 1992. № 3. С. 3.

² Советская прокуратура. История и современность. М., 1977. С. 39; Мурашкин Г.А. Орга­ны прокуратуры в механизме советского государства. Киев, 1972. С. 60.

³ Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 35.

13

Положением о военных трибуналах и военной прокуратуре 1926 г. четко определялся круг обязанностей военных прокуроров, которые сохранялись вплоть до Великой Отечественной войны: а) осуществление общего надзора за законностью действий всех должностных лиц и учреждений Красной Ар­мии; б) опротестование всех нарушающих закон приказов, циркуляров, по­становлений и иных распоряжений, за исключением оперативных; в) возбуж­дение в необходимых случаях уголовного преследования против лиц, совер­шивших преступления; г) осуществление всех функций прокурорского над­зора по делам, подсудным военным трибуналам; д) надзор за всеми органами предварительного расследования и дознания в Красной Армии, а равно за особыми отделами ОГПУ в порядке Положения об Объединенном Государ­ственном Политическом управлении; е) надзор за правильностью содержания под стражей лиц, числящихся за военными трибуналами, а равно за органами следствия, дознания и особых отделов ОГПУ; надзор за правильностью со­держания под стражей военнослужащих, числящихся за всеми органами следствия и дознания, во всех местах заключения с тем, чтобы об обнару­женных неправильностях в содержании военнослужащих ставить в извест­ность соответствующего прокурора; ж) осуществление надзора за исполне­нием приговоров военных прокуроров.

Важным этапом на пути построения строго централизованной прокурату­ры Советского государства, каковой она являлась к началу Великой Отече­ственной войны, явилось принятие 20 июня 1933 г. Постановления ЦИК и СНК СССР «Об учреждении Прокуратуры Союза ССР»^[2].

В Постановлении от 20 июня 1933 г. были определены функции Прокура­туры Союза ССР и порядок их осуществления:

а) надзор за соответствием постановлений и распоряжений отдельных ведомств Союза ССР и союзных республик и местных органов власти Кон­ституции и постановлениям правительства Союза ССР;

б) наблюдение за правильным и единообразным применением законов судебными учреждениями союзных республик с правом истребования любо­го дела в любой стадии производства, опротестования приговоров и решений судов в вышестоящие судебные инстанции и приостановления их исполне­ния;

в) возбуждение уголовного преследования и поддерживание обвинения во всех судебных инстанциях на территории Союза ССР;

г) надзор на основе особого положения за законностью и правильностью действий ОГПУ, милиции, уголовного розыска и исправительно-трудовых учреждений;

д) общее руководство деятельностью прокуратуры союзных республик.

Из данных пунктов Постановления можно выделить основные отрасли

прокурорского надзора, ставшие традиционными: общий надзор, надзор за правильным и единообразным применением законов судебными органами; надзор за производством предварительного расследования; надзор за закон­ностью и правильностью действий милиции, исправительно-трудовых учре­ждений.

Военная прокуратура вошла в систему Прокуратуры СССР как особая ее ветвь. В составе Прокуратуры СССР была образована Главная военная про­куратура на правах управления. Главный военный прокурор являлся старшим помощником Прокурора Союза СССР.

Единство руководства органами общей и военной прокуратуры содейст­вовало установлению большей связи между ними и обеспечению независи­мости военной прокуратуры от командования, а также позволяло в случае необходимости пополнять органы военной прокуратуры квалифицирован­ными работниками общей прокуратуры.

21 июня 1933 г. постановлением ЦИК СССР первым Прокурором Союза ССР был назначен известный государственный и политический деятель Иван

Алексеевич Акулов. Его заместителем стал Андрей Януарьевич Вышин­ский^[3].

17 декабря 1933 г. ЦИК И СНК СССР утвердили Положение о Прокура­туре Союза ССР^[4]. Это был один из самых важных законодательных актов, уточнявших функции органов прокуратуры. Одновременно с утверждением 17 декабря 1933 г. Положения о Прокуратуре Союза ССР была ликвидирова­на Прокуратура при Верховном суде СССР. Прокурор Союза ССР утвер­ждался ЦИК СССР и был подотчетен ему и его Президиуму. Одновременно он был подотчетен также и СНК СССР.

Положение оставило основные задачи и функции Прокуратуры в том ви­де, в каком они провозглашались в Постановление об ее учреждении. Кроме этого в положении говорилось о порядке осуществления данных функций, определялись взаимоотношения и формы руководства Прокурора СССР дея­тельностью прокуроров союзных республик, поскольку они продолжали то­гда оставаться в составе наркоматов юстиции. Таким образом, прокуроры союзных республик находились в своеобразном двойном подчинении: они подчинялись наркому юстиции союзной республики и Прокурору СССР.

Положение регулировало порядок назначения прокуроров на должности, который сохранялся и накануне и во время Великой Отечественной войны. Согласно ему, прокуроры союзных республик назначались и отзывались Прокурором Союза ССР по согласованию с ЦИК союзных республик, а крае­вые, областные прокуроры и прокуроры автономных республик назначались и отзывались прокурорами союзных республик с согласия Прокурора Союза. Прокуроры по спецделам в союзных и автономных республиках, краях и об­ластях, а таюке прокуроры по надзору за ОГПУ назначались и отзывались только Прокурором Союза ССР.

Распоряжения Прокурора СССР могли отменить (или приостановить) только ЦИК СССР и СНК СССР. Прокурор СССР участвовал с совещатель­ным голосом в заседаниях ЦИК Союза ССР, Совнаркома СССР, Совета Тру­да и Обороны. Он имел право законодательной инициативы.

Все это обеспечивало единство и строгую централизацию органов проку­ратуры страны, а также определенное место в советском государственном аппарате. Чем следует объяснить процесс централизации прокурорской сис­темы в СССР, активизация которого началась в первой половине 30-х гг. и закончилась накануне Великой Отечественной войны?

Проведенное исследование позволяет высказать по этому вопросу сле­дующие соображения. В указанные годы стало очевидным, что процессы ин­дустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства протекали в условиях, когда далеко не все члены общества – каждый на своем участке жизни и деятельности — делали все от них зависящее, чтобы соответствовать требованиям, выдвинутым партийно-государственным руководством СССР.

Степень отклонения от требований была различной, начиная от индиффе­рентного отношения к этим процессам и кончая активным противодействием противников режима. Также было неоднозначным отношение членов обще­ства к требованию относиться к государственному имуществу и к имуществу колхозов и других общественных организаций как к «священному и непри­косновенному». Далеко не все жертвовали собой, своим имуществом ради обеспечения охраны государственной и общественной собственности. Доста­точно сказать, что в этот период резко возросло количество совершенных преступлений (например, хищение на государственных предприятиях и в колхозах). В 1932 г. всего за совершение преступлений было осуждено 1.133.511 человек, а в 1933 г. эти показатели составляли уже 1.430.560 чело­век^[5]. Также следует подчеркнуть, что непрерывно расширяющийся социаль­ный слой должностных лиц, деятельность которых затрагивала более или менее существенные права и законные интересы практически каждого совет­ского человека в производственной или бытовой сфере, осуществлял эту дея­тельность далеко не всегда в соответствии с требованиями закона, что неиз­бежно приводило к нарушениям прав и законных интересов граждан.

Причины такого рода несоответствия установок многих членов советско­го общества предъявляемым требованиям были самыми разнообразными — от принципиального невосприятия официальной политической линии и готов­ности к активному противодействию ее проведения до политической апатии.

Как видно из изложенного, задача, которую призвано было решать пар­тийно-политическое руководство СССР в 30-е годы, обусловила реализацию организационных мероприятий, направленных на создание последовательно централизованной прокурорской системы, способной более эффективно пре­творять в жизнь решения и указания, получаемые от высших партийных и государственных органов СССР.

Система органов прокуратуры к тому времени помимо Прокуратуры Союза ССР состояла из прокуратур союзных республик, автономных респуб­лик, краев, областей, городов, действующих на правах прокуратур областей, прокуратур автономных областей, автономных округов, районных и город­ских прокуратур. В крупных городах, в которых имелись районы, Прокурор СССР мог создавать прокуратуры районов с подчинением их прокуратуре города. Прокуратура города как структурное подразделение входила в про­куратуру области, поэтому прокурор города осуществлял главным образом организационные функции.

Нельзя вместе с тем не остановиться на некоторых организационных во­просах, которые в определенный период Прокуратурой СССР были решены неудачно. Это необходимо сделать в интересах предотвращения подобных ошибок в настоящее время при реформировании органов прокуратуры.

Постановление ЦИК и СНК СССР от 20 июня 1933 г. Об учреждении Прокуратуры СССР не содержало указаний о внутренней структуре этого нового органа. Не имелось таких указаний и в Положении о Прокуратуре СССР, утвержденном ЦИК и СНК СССР 17 декабря 1933 г.

В первые месяцы своего существования Прокуратура СССР действовала в составе основных организационных подразделений, которые исторически сложились в прокуратурах союзных республик. Непременными из них были подразделения по надзору за исполнением законов в сферах государственно­го управления, следствия, судебной деятельности.

Необходимо также подчеркнуть, что Положение о Прокуратуре СССР ре­гулировало организацию и деятельность лишь самой Прокуратуры СССР, не затрагивая деятельность органов прокуратуры на местах. Последнее обуслав­ливалось тем, что в период образования Прокуратуры СССР деятельность органов прокуратуры на местах регулировалась республиканским законода­тельством, принятым при образовании прокуратуры каждой из союзных рес­публик. Но эти законодательные акты в 1936 г. в связи с выделением респуб­ликанских прокуратур из наркоматов юстиции и подчинением Прокуратуре СССР были отменены. Таким образом, на протяжении ряда лет существовало крайне ненормальное положение, при котором органы прокуратуры, при­званные к осуществлению надзора за точным исполнением законов, сами действовали без достаточно развитой законодательной базы.

25 марта 1934 г. Прокурор Союза СССР И.А. Акулов издал приказ № 76 «О перестройке аппарата прокуратуры в центре и на местах»^[6]. В приказе от­мечалось, что отделы перестраиваются по производственному и производст­венно-территориальному принципу. По мнению руководства Прокуратуры Союза ССР, это должно было обеспечить «высокое качество работы по охра­не общественной (социалистической) собственности и осуществлению со­циалистической законности» во всех сферах народного хозяйства и государ­ственного аппарата, усилить единоначалие и личную ответственность каждо­го прокурора за порученную ему работу.

Эта перестройка повлекла за собой известное свертывание общего надзо­ра, поскольку вновь созданные секторы в соответствии с мотивировкой при­каза направили свое основное внимание на судебно-следственную работу. В частности, было допущено ослабление надзора за законностью правовых ак­тов органов государственного управления. Этот отрицательный результат был признан и осужден приказом Прокурора СССР № 292 от 11 мая 1935 г. «Об усилении надзора за революционной законностью», одобренным СНК СССР^[7].

Постановлением ЦИК СССР от 3 марта 1935 г. И.А. Акулов был утвер­жден секретарем ЦИК СССР. Новым Прокурором Союза был назначен А.Я. Вышинский.

При А.Я. Вышинском было много случаев репрессирования прокурор­ских работников. В течение второй половины 1937 г. ив начале 1938 г. «большая чистка» нанесла значительный удар по работникам советской юс­тиции. В эти года установлено 280 репрессированных прокуроров и следова­телей, из них 90 человек расстреляны по приговорам судов. Наиболее жесто­кие преследования осуществлялись в те годы в отношении прокуроров рес­публик, краев и областей. 44 из них были арестованы и осуждены, причем 23 – к высшей мере наказания, а 17- отправлены в лагеря, где отбывали дли­тельный срок. Впоследствии трое умерли, а один покончил жизнь самоубий­ством. В числе репрессированных и расстрелянных были и женщины- прокуроры^[8].

Вышинский не только был хорошо осведомлен об арестах, казнях и осу­ждении к длительным срокам заключения прокуроров и следователей, но и сам принимал участие в репрессиях в своем ведомстве: лично или через сво­их заместителей давал санкции на их арест по первому же требованию ра­ботников НКВД, увольнял прокуроров, иногда сам предлагал чекистам при­смотреться к тому или иному сотруднику.

В истории Прокуратуры СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны немало примеров того, как прокуроры СССР и члены их семей безос­новательно арестовывались, подвергались допросам и в некоторых случаях к ним применялась высшая мера наказания — расстрел.

Для прокурорских работников был отработан свой «трафарет». Как пра­вило, уголовные дела возбуждались по докладным запискам, точнее по доно­сам, работников органов НКВД, недовольных действиями прокуроров. В них отмечалось, что такой-то прокурор противодействует борьбе с «врагами на­рода», необоснованно отказывает в санкциях на арест, возвращает на досле­дование контрреволюционные дела. Вскоре появлялась некая оперативная разработка, свидетельствующая о якобы вскрытом антисоветском «подпо­лье» с троцкистским уклоном, а то и зреющем террористическом заговоре в прокуратуре. На наиболее сильных и влиятельных прокуроров органами НКВД^[9].

При А .Я. Вышинском репрессиям подверглись многие советские проку­роры, как бывшие, уже оставившие свой пост и занимающиеся другой дея­тельностью, так и действующие, отправлявшиеся в тюрьмы прямо из своего прокурорского кабинета. Среди них были те, кто стоял у истоков органов прокуратуры, руководил прокуратурами Союза ССР, республик, краев и об­ластей.

Процесс централизации советской прокуратуры в общесоюзном масштабе был завершен в 1936 г., когда был принят ряд важных нормативно-правовых актов, регулирующих организацию и деятельность органов советской проку­ратуры, и положения которых были определяющими для них в предвоенный и военный периоды.

20 июля 1936 г. ЦИК и СНК СССР было принято Постановление «Об об­л

разорении Народного комиссариата юстиции СССР» , статья 2 которого гла­сила: «Выделить из системы Народных комиссариатов юстиции союзных и автономных республик органы прокуратуры и следствия, подчинив их непо­средственно Прокурору Союза СССР»^[10].

5 ноября 1936 г. Постановлением СНК СССР «О структуре Прокуратуры СССР» утверждалась новая структура Прокуратуры Союза. Были ликвидиро­ваны производственные отделы (промышленный, по делам торговли, коопе­рации, финансов и другие), а в основу построения ее отделов положены от­расли прокурорского надзора (в том числе общий надзор и надзор за закон­ностью рассмотрения дел в суде). Новая структура состояла из 15 подразде­лений: Главная Военная Прокуратура; Главная Прокуратура Железнодорож­ного транспорта; Главная Прокуратура Водного транспорта; Отдел общего надзора; Уголовно-судебный отдел; Гражданско-судебный отдел; Следствен­ный отдел; Отдел по специальным делам; Отдел по надзору за местами за­ключения; Отдел по жалобам; Отдел кадров; Группа учета и информации; Особый сектор; Управление делами; Секретариат . Непосредственно при прокуроре СССР состояли прокуроры для особых поручений, следователи по важнейшим делам, инспектора и консультанты. Прокурору СССР примени­тельно к установленной данным постановлением структуре центрального ап­парата предлагалось установить структуру прокуратур союзных и автоном­ных республик, краев и областей (ст. 3) . Эта структура просуществовала в основе своей до принятия Президиумом Верховного Совета СССР 7 апреля 1956 года постановления «О структуре центрального аппарата Прокуратуры СССР»^[11].

Говоря о функциях прокуратуры, следует отметить, что в Конституции 1936 г. подчеркивалось, что органы прокуратуры осуществляют свои функ­ции независимо от каких бы то ни было местных органов, подчиняясь только Прокурору СССР (ст. 117). На Прокурора СССР выл возложен высший над­зор за точным исполнением законов всеми народными комиссариатами и подведомственными им учреждениями, равно как отдельными должностны­ми лицами, а также гражданами СССР^[12]. Таким образом, Конституция СССР 1936 г. впервые в истории конституционного законодательства вводит поня­тие высшего надзора за точным исполнением законов, осуществляемого Прокурором Союза ССР (ст. 113).

Прокуратура СССР стала также мощным орудием контроля за деятельно­стью судебных учреждений всех уровней. Для этого она получила, по суще­ству, чрезвычайные полномочия. Прокурор СССР имел право требовать для просмотра судебные и следственные дела на любой стадии производства, а также дела, законченные производством; опротестовывать приговоры и ре­шения судов в вышестоящие судебные инстанции, приостанавливая их ис­полнение; требовать пересмотра в порядке надзора приговоров и решений, вступивших в законную силу; давать необходимые указания органам рассле­дования.

Прокурор СССР, как было записано в Конституции, назначается Верхов­ным Советом СССР сроком на семь лет. Были определены также порядок на­значения и срок полномочий всех нижестоящих прокуроров. Республикан­ские, краевые, областные прокуроры, а также прокуроры автономных рес­публик и автономных областей назначались Прокурором СССР сроком на пять лет, а окружные, районные и городские прокуроры – прокурорами со­юзных республик с утверждения Прокурора СССР также на пятилетний срок.

Однако в этот период органы прокуратуры не осуществляли в полной ме­ре всеобъемлющего контроля за соблюдением законности. Органы государ­ственной безопасности были фактически выведены из-под надзора прокура­туры, что способствовало созданию условий для произвола, грубых наруше­ний процессуальных норм.

В связи с созданием Народного Комиссариата Военно-Морского Флота СССР и улучшения руководства военными прокуратурами флотов и флоти­лий в составе центрального аппарата Прокуратуры СССР постановлением СНК СССР от 31 октября 1939 г.¹ была создана Главная прокуратура Военно- морского флота.

Организация и структура органов прокуратуры Военно-морского флота соответствовали организационным формам Военно-морского флота мирного времени. Органами военной прокуратуры на местах были военные прокура­туры флотов и флотилий. Военные прокуроры флотов руководили деятель­ностью военных прокуратур военно-морских баз, береговых укреплений рай­онов и секторов и военно-морских гарнизонов. Задачи и методы работы ор­ганов военно-морской прокуратуры в основном были те же, что и органов военной прокуратуры. Особое внимание военные прокуроры флотов и фло­тилий и их местные органы уделяли борьбе с преступностью среди военно­служащих флота и оказанию содействия командованию и политорганам в ук­реплении воинской дисциплины, а также осуществлению надзора за законно­стью действий должностных лиц ВМФ.

Период с 1934 г. по 1940 г. характеризуется расширением компетенции территориальной и военной прокуратуры в вопросах предварительного след­ствия, судебного и общего надзора. В каких же направлениях — после образо­вания Прокуратуры СССР и до нападения фашистской Германии на СССР (1933-1941 г.г.) – надзорная практика протекала наиболее активно? Рассмот­рим эти направления.

Борьба с контрреволюционными преступлениями. В целях борьбы с наи­более опасными контрреволюционными преступлениями 10 июля 1934 г. был принят закон «О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых На­родным комиссариатом внутренних дел

СССР» . Статьей 2 этого закона на прокуратуру был возложен надзор за производством расследования и рас­смотрением военными трибуналами дел о шпионаже, измене родине, терро­ристических актах, взрывах, поджогах и прочих диверсионных актах.

Борьба с нарушениями законности в деятельности специализированных государственных органов, а также хозяйственных предприятий и организа­ций. Постановлением от 27 февраля 1934 г.^[13] на военную прокуратуру было возложено осуществление надзора по делам о воинских, должностных и не­которых государственных преступлениях, совершенных лицами строевого и административно-хозяйственного состава военизированной охраны и воени­зированной пожарной охраны предприятий и сооружений, имеющих особое государственное значение, а равно лицами оперативно-строевого и админи­стративно-хозяйственного состава рабоче-крестьянской милиции, лицами оперативного и административно-хозяйственного состава исправительно- трудовых учреждений и работниками экспедиции подводных работ особого назначения.

Участие в переустройстве сельского хозяйства, переводе его с индивиду­альной на коллективные формы ведения, в обеспечении выполнения обяза­тельных поставок и заготовок сельхозпродукции. Здесь следует особо ска­зать о надзоре за выполнением Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 авгу­ста 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственно-

л

сти» (более известный как «закон о колосках»). По нему предусматривалась высшая мера наказания или более 10-ти лет тюрьмы с конфискацией имуще­ства даже за малозначительные преступления. Прокуроры, участвуя в судеб­ных разбирательствах, против таких решений суда не протестовали, поддер­живая политику руководства страны. Зачастую прокуроры собственноручно вносили коррективы в обвинительные заключения, составленные следовате­лями, которые пытались привлечь обвиняемых к ответственности по ст. 162 УК, предусматривавшей незначительные сроки лишения свободы. Но, не-

смотря на чрезвычайно жестокие репрессии, люди, лишенные собстве^л^^о-_ого хозяйства из-за проведения коллективизации, были вынуждены ^сове^1>гЕз:ать «хищение государственного имущества», чтобы выживать. В первые сяцы после принятия закона были отмечены массовые аресты крестьян ^ ^сол хозников. К октябрю 1933 г. органы ОГПУ арестовали 211.340 человек:^х _

Надзор за деятельностью судебных органов. По Конституции 1л „ Прокуратура СССР получила чрезвычайные полномочия в этой отраслц^^- ц_ад_ зора: Прокурор СССР имел право требовать для просмотра судебные га; сл1ед ственные дела в любой стадии производства, а также дела, законченныцр₀ изводством; опротестовывать приговоры и решения судов в вышестх^>5гхг1;_Ие судебные инстанции, приостанавливая их исполнение; требовать переевлчл:отра в порядке надзора приговоров и решений, вступивших в законную стал^у- д_а вать необходимые указания органам расследования. 15 декабря 1938 г_ ЗНСБСЮ СССР совместно с Верховным Судом СССР направил судам Дирек-з?^_В110е письмо, в котором обращалось внимание на грубые нарушения закон^иости при рассмотрении в судах дел о так называемых контрреволюционны^ ххре ступлениях. Претворение в жизнь указаний Директивного письма тому, что только за первое полугодие 1939 г. суды и прокуратура в НКВД на доследование более 50 % дел по политическим обвиненшпчд_ 1>_езко увеличилось число оправдательных приговоров. Так, к примеру, в гг^рвом квартале 1939 г. Тамбовский областной суд осудил 65, а оправдал 30 человек-

л

Киевский областной суд осудил 131, а оправдал 85 человек .

Надзор за местами лишения свободы. 1 августа 1933 года Постано:влени

___ _________ ^

ем ВЦИК и СНК РСФСР был утвержден новый Исправительно-тр^гд-_ОВо- кодекс. Согласно ему, среди исправительно-трудовых колоний выдел_я111Ись фабрично-заводские, сельскохозяйственные, общественных работ и: д^р р системе ГУЛАГа НКВД СССР функционировало около 40 лагерей, средни _Ко

торых наиболее крупными являлись: Соловецкий (основные виды работ — торфоразработка, лесозаготовка, звероводство); Беломоро-Балтийский (до­рожное строительство, лесозаготовки); Волховский (алюминиевые заводы); Дмитлаг (строительство канала Москва-Волга); Котласский (строительство железной дороги); Ленский (добыча золота); Нарымский (лесозаготовки); Сахалинский (рыбная ловля); Байкало-Амурский (строительство железной дороги). По состоянию на 1 января 1935 г. в тюрьмах и колониях НКВД СССР находилось 254 354 заключенных, из них в РСФСР — 169 505 человек. А уже по состоянию на 1 января 1939 г. в местах лишения свободы страны содержалось 2 024 946 человек, в том числе в колониях и тюрьмах — 707 751, в лагерях 1 317 195., в спецпоселениях страны находилось 938 552 человека^[14].

Деятельность органов прокуратуры заключалась в надзоре за выполнени­ем заключенными плановых заданий НКВД в той или иной отрасли, по­скольку предприятия исправительно-трудовых учреждений были включены в народохозяйственный план. Также прокуратура контролировала обеспечение заключенных нормальными условиями для жизни в местах лишения свобо­ды. К концу 30-х годов в местах лишения свободы физическое состояние за­ключенных имело ярко выраженную тенденцию к ухудшению на почве не­достатка питания, тяжелой работы, сурового климата, неблагоприятных бы­товых условий и т.д.

Труд заключенных, как всякий подневольный труд, был не всегда рента­бельным и, во всяком случае, мало производительным. Но система позволяла перебрасывать большие массы людей туда, где это требовалось, создавать для них минимум условий труда и отдыха, пренебрегать тяжелыми климати­ческими и вообще природными условиями. К началу 40-х годов система мест заключения включала в себя: исправительно-трудовые лагеря; исправитель­но-трудовые колонии; тюрьмы; детские трудовые колонии; учреждения для больных заключенных. Если не считать ряда специфических мест лишения свободы периода Великой Отечественной войны, пенитенциарная система просуществовала в таком виде до 1954 г.

Делая выводы об организации и деятельности прокуратуры в предвоен­ные годы и ее правовых основах, необходимо заметить, что те некоторые не­сомненные достижения прокурорского надзора, существовавшие в СССР первой половины 30-х годов, были ограничены определенными пределами, акцент прокурорского надзора менялся в зависимости от политики государ­ства.

Данные пределы были обусловлены политическим режимом, приобре­тавшим с каждым годом все более четкие формы государства однопартийной системы. В связи с этим на деятельность партийных органов прокурорский надзор не распространялся, а на деятельность органов НКВД распространял­ся далеко не в той степени, которая вытекала из Постановления ЦИК и СНК СССР от 20 июня 1933 г. «Об учреждении Прокуратуры Союза ССР» и По­ложения о Прокуратуре СССР.

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1934 г. «О внесении из­менений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных рес­публик»^[15] было установлено, что дела в суде рассматриваются без участия сторон, кассационное обжалование приговоров и подача ходатайства о поми­ловании не допускаются, а приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение незамедлительно. Таким образом, прокуроры, выполняя партий­ные директивы, а также предписания Прокурора СССР подвергали репресси­ям (или участвовали в этом) многих лиц, не являющихся ни вредителями, ни кулаками, ни иными врагами Советской власти, став, таким образом, мощ­ным орудием сложившегося тоталитарного политического режима.

Всего только в рамках «кулацкой операции» тройками было осуждено 818 тыс. человек, из них к расстрелу 436 тыс. человек. Значительной катего­рией репрессированных были священнослужители. В 1937 г. было арестова­но 136.900 православных священнослужителей, из них расстреляны — 85.300; в 1938 г. было арестовано 28.300, расстреляно — 21.500^[16]. В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на этом объекте, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем подвергнута репрессии в соответствии с Приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 г.^[17] Их было всего осуждено 29.981 человек, из них к расстрелу — 19.312 человек^[18]. 21 мая 1938 г. были образованы «милицейские тройки», которые имели право без суда приговаривать к ссылке или срокам заключения 3-5 лет «социально-опасных элементов». Эти тройки за период 1937-1938 гг. выне­сли различные приговоры 400 тысячам человек. Таким образом, если по го­сударственной линии прокуроры и были независимы от местных властей, то по партийной линии они зависимы от первых секретарей соответствующих партийных комитетов^[19].

Период культа личности Сталина негативно отразился на всех сторонах строительства в государстве: политического, государственного, хозяйствен­ного, социально-культурного и правового. Весьма существенно был прини­жен прокурорский надзор за исполнением законов, а в области надзора за деятельностью органов ОГПУ и исправительно-трудовых учреждений был сведен к нулю. Карательная и исправительно-трудовая политика была полно­стью сосредоточена в органах ОГПУ и НКВД. Заметим, что и органы проку­ратуры, в особенности военной, понесли тяжелые потери. Были репрессиро­ваны многие прокуроры, отказавшиеся» санкционировать незаконные реше­ния органов госбезопасности. Были расстреляны Н. В. Крыленко, первый

Прокурор Союза ССР И. А. Акулов и многие другие выдающиеся деятели органов прокуратуры.

Начиная с 1938 г. военно-политическое руководство страны в корне ме­няет свою политику, что естественно сказывается на деятельности государст­венных органов, в том числе и прокуратуры. Речь идет об ограничении ре­прессий.

17 ноября 1938 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) принимает Постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»^[20]. В нем были указаны те недостатки, которые были «выявлены» в работе органов НКВД и прокура­туры: упрощенные способы работы, массовые и необоснованные аресты, от­сутствие полного и качественного расследования. Говорилось о наличии уп­рощенного порядка расследования, когда следователь ограничивался получе­нием от обвиняемого признания своей вины, не заботясь о подкреплении это­го признания другими данными: показаниями свидетелей, актами экспертиз и вещественными доказательствами. Этим документом были ликвидированы судебные тройки, запрещались массовые аресты, на органы прокуратуры возлагалось проведение систематических проверок выполнения следствен­ными органами всех установленных законом правил ведения следствия и не­медленного устранения нарушений этих правил.

Данное Постановление было принято именно в тот период, когда мас­штаб массовых репрессий стал очевидно приводить к разрушению совокуп­ного потенциала страны. Репрессии приняли такой размах, что они, по суще­ству, привели к параличу управленческого аппарата. Это стало сказываться, на темпах хозяйственного и даже военного строительства.

Однако продолжало функционировать Особое совещание при НКВД СССР как внесудебный репрессивный орган. До 1941 г. проводились репрес­сии участников так называемого «военно-фашистского заговора», обескро­вившие руководящие кадры Красной Армии и Военно-Морского Флота, что трагически отразилось на первом этапе Великой Отечественной войны. И

впоследствии, выполняя указания государственно-политического руково­дства страны, органы прокуратуры нередко нарушали действующие законы, что серьезно дискредитировало и дезорганизовывало их работу.

Сейчас, более 70 лет спустя, следовало бы подчеркнуть, что ряд недос­татков в деятельности органов прокуратуры СССР были охарактеризованы тогда верно, ибо они отмечали недостаточную принципиальность многие прокурорских органов, а также невысокий профессионализм в их деятельно­сти, недостатки в подготовке и переподготовке прокурорских и следственных: кадров.

Таким образом, мы видим, что с момента создания и вплоть до начала во­енных действий органы советской прокуратуры играли роль важного регуля­тора государственной и общественной жизни. Структура Прокуратуры СССР к этому времени уже представляла собой централизованную систему, дея­тельность осуществлялась по нескольким направлениям (общий надзор, над­зор за судами, за деятельностью органов следствия и дознания, надзор за. местами лишения свободы), которые и в годы войны оставались определяю­щими. Но работа прокурорских органов была самостоятельной лишь относи­тельно, поскольку зависела от политической обстановки в стране.

1.2. Приспособление органов советской прокуратуры к задачам

и условиям военного времени

Утром 22 июня 1941 г. войска гитлеровской Германии, вероломно нару­шив пакт о ненападении, вторглись в пределы Советского государства. Нача­лась Великая Отечественная война. На советско-германском фронте было со­средоточено более 70 % всех вооруженных сил Германии. Именно сюда пе­реместился центр вооруженной борьбы в годы второй мировой войны, имен­но здесь происходили наиболее крупные сражения, коренным образом изме­нившие весь ход этой войны^[21].

Война, навязанная Советскому Союзу германским фашизмом, была од­ним из тягчайших испытаний, пережитых нашей Родиной. В ожесточенных сражениях, развернувшихся на огромных просторах нашей страны, а затем и других стран, решались судьбы всего мира, судьбы будущих поколений.

Советские вооруженные силы по состоянию на 22 июня 1941 г. насчиты­вали 5,7 млн. человек (с 1939 г. их численность увеличилась почти в 3 раза). В них на вооружении имелось 110 тыс. орудий и минометов, свыше 23 тыс. танков, из них на ходу 18,7 тыс., около 13 тыс. самолетов. Кроме того, воен­но-морские силы имели еще 2,8 тыс. боевых самолетов^[22].

Война потребовала подчинения деятельности государства задаче разгро­ма немецко-фашистских захватчиков. ЦК партии, Советское правительство выработали конкретную программу перестройки страны на военный лад, мо­билизации сил на разгром врага. Необходимо было перестроить работу госу­дарственного аппарата (как центрального, так и местного), национально- государственного устройства, управления вооруженными силами, и их структуру, управление экономикой, социально-культурной сферой, охраной государственной безопасности и общественного порядка, приспособить к во­енным условиям правовую систему.

22 июня 1941 г. Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ «О военном положении» ^[23], означавший вступление страны в войну. Согласно этому документу устанавливалось, что в местностях, объявленных на воен­ном положении, все функции органов государственной власти в области обо­роны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности принадлежат военным советам фронтов, армий, военных округов, а там, где нет военных советов,— высшему командованию войсковых соединений. За неподчинение распоряжениям и приказам военных властей, а также за пре­ступления, совершенные в местностях, объявленных на военном положении, виновные подлежали уголовной ответственности по законам военного вре­мени.

Это был особый правовой режим, предусматривающий значительное расширение полномочий военных властей, расширение круга дел, подсудных военным трибуналам, применение чрезвычайных мер по охране обществен­ного порядка, государственной безопасности и укреплению обороноспособ­ности^[24] .

Как уже говорилось, условия войны потребовали существенной пере­стройки государственного аппарата. Она заключалась, прежде всего, в созда­нии чрезвычайных органов. Совместным Постановлением ЦК ВКП(б), Пре­зидиума Верховного Совета СССР и Совнаркома СССР от 30 июня 1941 г. был образован Государственный комитет обороны (ГКО), созданный, как го­ворилось в постановлении, «ввиду создавшегося чрезвычайного положе­ния»^[25], а также институт его уполномоченных, местных комитетов обороны и сосредоточении в их руках всей полноты власти по вопросам обороны стра­ны.

Это постановление явилось одним из важнейших законов Великой Оте­чественной войны; им была установлена новая, равнозначная конституцион­ной, правовая норма военного времени, согласно которой в руках Государст­венного Комитета Обороны сосредоточивалась вся полнота власти в государ­стве. Все граждане, партийные, советские, комсомольские и военные органы обязаны были беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. Приспособление госаппарата к выполнению задач военного времени вызыва­ло пересмотр системы, внутренней структуры, прав и обязанностей многих его звеньев.

Всеобъемлющую деятельность и роль этого органа трудно переоценить. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что за годы войны ГКО издал до 10 тысяч постановлений и распоряжений преимущественно хозяйственного и военного характера.

25 октября 1941 г. Постановлением № 834 Государственный комитет обо­роны создал (под председательством А. И. Микояна) специальный Комитет по эвакуации из прифронтовой полосы запасов продовольствия и пром­товаров, а также оборудования текстильных, обувных, швейных, табачных фабрик и мыловаренных заводов. Одновременно был утвержден план эва­куации хлебных грузов из угрожаемых районов.

Как мы видим, во время войны особенностью правового регулирования являлось то, что Указы Президиума Верховного Совета СССР, постановле­ния СНК и ЦК ВКП(б), а также приказы и распоряжения чрезвычайного ор­гана – Государственного Комитета Обороны приобретали силу закона. При этом особое значение имели те из них, которые прямо касались вопросов обороны страны – состояния войны, общей и частичной мобилизации, руко­водства вооруженными силами, всеобщей воинской обязанности и прохож­дения военной службы гражданами СССР. Приказы и инструкции общесо­юзных и союзно-республиканских наркоматов тоже стали весьма распро­страненным источником права. Значительное число правовых норм было из­дано органами военного командования, особенно в местностях, объявленных на военном положении.

Также следует отметить, что в чрезвычайных условиях Постановления Пленумов Верховного Совета СССР и Приказы Прокурора СССР, изданные на основе Постановлений ГКО СССР, фактически играли роль источника для правоприменительной практики. Пункт 7 Указа от 22 июня 1941 г. устано­вил, что в изъятие из действующих правил о рассмотрении судами уголовных дел, в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступ­лениях, направленных против обороны, общественного порядка и государст­венной безопасности, передавались на рассмотрение военных трибуналов, подсудность которых, как уже отмечалось, расширялась.

На них было возложено рассмотрение дел о государственных преступле­ниях, о хищениях государственной и общественной собственности, всех дел

0 преступлениях, совершенных военнослужащими, дел о разбое, об умыш­ленных убийствах, о насильственном освобождении из мест заключения и из- под стражи, об уклонении от исполнения всеобщей воинской обязанности, о сопротивлении представителям власти, о незаконной покупке, продаже, хра­нении, а также хищении оружия. Кроме того, военным властям предостав­лялось право передавать на рассмотрение военных трибуналов дела о спеку­ляции, злостном хулиганстве и иных преступлениях, если командование при­знает это необходимым по обстоятельствам военного положения. Указом от 22 июня 1941 г. было утверждено Положение о военных трибуналах в мест­ностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий, установившее порядок организации, комплектования, рассмотрения дел и опротестования приговоров военных трибуналов

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 ию­ля 1941 г. «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» дела обвинявшихся в этом преступлении передавались на рассмотрение военных трибуналов^[26].

Военным трибуналам были подсудны также дела о самовольном уходе рабочих и служащих с предприятий военной промышленности и с предпри­ятий других отраслей, обслуживающих военную промышленность. Само­вольный уход с этих предприятий рассматривался как дезертирство, и лица, виновные в этом, подлежали ответственности в виде тюремного заключения на срок от 5 до 8 лет .

В достижении всемирно-исторической победы советского народа над фашисткой Германией большая роль принадлежала советским правоохрани­тельным органам, в том числе Прокуратуре СССР и ее боевому отряду — во­енной прокуратуре, призванным осуществлять высший надзор за точным ис­полнением законов Верховного Совета СССР и тем самым обеспечивать реа­лизацию изначально присущего советскому строю принципа законности. На протяжении всего периода Великой Отечественной войны прокуратура не­прерывно осуществляла высший надзор как важнейшую гарантию исполне­ния законов.

Великая Отечественная война также повлекла организационные измене­ния в системе органов прокуратуры. Весь центральный аппарат Прокуратуры СССР был разделен на две оперативные группы. Одна его часть продолжала действовать в Москве под руководством Прокурора СССР, а другая была пе­редислоцирована в г. Чкалов. Ее структурными подразделениями руководили помощники соответствующих Главных военных прокуроров, подчинявшихся Заместителю Прокурора СССР^[27].

Работа органов советской прокуратуры слагалась из деятельности терри­ториальных прокуратур, которые осуществляли надзор на основе Положения

0 военных трибуналах и выполняли задачи, возложенные на них ГКО, СНК и ВКП(б), а также из деятельности органов военной прокуратуры.

Как мы уже выяснили в предыдущем параграфе, к началу войны Проку­ратура СССР имела следующую структуру: Главная военная прокуратура, Главная прокуратура железнодорожного транспорта, Главная прокуратура водного транспорта и Главная Прокуратура Военно-морского флота (вклю­чала прокуратуры флотов, флотилий, военно-морских баз, береговых укреп­лений районов и секторов, военно-морских гарнизонов).

Содержание деятельности Главной Военной прокуратуры определялось ее положением не только в системе советской прокуратуры, но и в системе Вооруженных Сил. С одной стороны, в силу единства и неделимости проку­рорского надзора система военно-прокурорских органов была органически включена в общую прокурорскую систему СССР в качестве специальной подсистемы, с другой — она входила и в систему Вооруженных Сил, посколь­ку содержание, формы деятельности и структура военной прокуратуры в си­лу органической связи ее функциональных и организационных особенностей определялись применительно к структуре и функциям Вооруженных сил.

Война внесла существенные изменения в содержание и формы работы во­енных прокуратур. В период войны задачи военной прокуратуры устанавли­вались не только законами и указами Президиума Верховного Совета СССР, но и постановлениями ГКО СССР, а также приказами Прокурора СССР и Главного военного прокурора Красной Армии.

В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 ию­ня 1941 г. «О военном положении»^[28] произошло расширение сети военных прокуратур. В действующей армии были созданы: военные прокуратуры фронтов, которым подчинялись военные прокуратуры армий и соединений (общевойсковых, танковых и воздушных армий, отдельных танковых и меха­низированных корпусов, кавалерийских корпусов, стрелковых дивизий, ар­тиллерийских дивизий Резерва главного командования, воздушно-десантных бригад и др.). В оперативном подчинении военных прокуратур фронтов, кроме того, находились военные прокуратуры войск НКВД по охране тыла и фронта и военные прокуратуры железнодорожных войск фронтов. Действо­вали военные прокуратуры фронтов противовоздушной обороны, авиации дальнего действия и др. В тылу возникли военные прокуратуры военных ок­ругов с подчинением им военных прокуратур гарнизонов, запасных стрелко­вых дивизий и авиационных бригад и некоторых других. В Военно-Морском Флоте действовали военные прокуратуры флотов, флотилий, военно-морских баз и морских оборонительных районов, секторов, береговой обороны^[29] (При­ложение № 1).

Такая структурная организация позволяла военной прокуратуре, в соот­ветствии с требованиями боевой обстановки, более оперативно осуществлять свои функции по пресечению нарушений законности и преследованию пре­ступлений.

Кроме того, в соответствии с практическими потребностями обслужива­ния полевых и тыловых частей в ходе войны организовывались военные про­куратуры районов авиационного базирования (РАБ), саперных и резервных соединений, запасных и учебных дивизий.

В связи с переводом железнодорожного и водного транспорта на военное положение транспортные прокуратуры были преобразованы в военные. В первые годы войны была военизирована часть районных и областных проку­ратур, оказавшихся в прифронтовой полосе. Они оставались в подчинении прокуратур союзных республик, но осуществляли свою деятельность в тес­ном взаимодействии с военными прокуратурами. В местностях, где по усло­виям военных действий территориальная прокуратура отсутствовала, ее функции выполняла военная прокуратура.

Руководство органами военной прокуратуры кроме Генерального проку­рора СССР, осуществляли также и подчиненные ему Главные военные про- курорь1 Красной Армии, Военно-Морского флота, железнодорожного транс­порта, а также Главная военная прокуратура морского и речного флота.

Задачи органов прокуратуры во время войны были весьма разнообразны, но главные из них — решительная борьба с посягательствами на воинскую дисциплину и боевую мощь армии и флота, с агентурой врага и иными враж­дебными элементами, с паникерами, дезертирами, расхитителями военного имущества, с дезорганизаторами тыла. Также органы советской прокуратуры были призваны оказывать максимальное содействие военным властям и во­енному командованию в обеспечении общественного порядка и государст­венной безопасности, в использовании всех сил и средств для нужд обороны страны. Задача заключалась также в строжайшем надзоре за точным и безо­говорочным исполнением законов всеми и повсеместно, прежде всего тех из них, которые приобретали особо важное значение в военное время.

Военные прокуроры принимали меры к тому, чтобы прокуратуры осуще­ствляли свою работу быстро, качественно и в полном соответствии с меро­приятиями командования. Решая эти задачи, военные прокуроры в центре и на местах, на фронте и в тылу в короткие сроки перестроили свою деятель­ность применительно к условиям военного времени и боевых действий войск.

В период Великой Отечественной войны работа военных прокуроров как в тылу, так и на фронте осуществлялась по следующим направлениям:

1) надзор за законностью действий всех должностных лиц и учреждений армии, а там, где по условиям военной обстановки компетенция военных прокуроров распространялась на гражданское население, – за законностью действий гражданских должностных лиц и учреждений (общий надзор);

2) уголовное преследование преступлений. Эта отрасль прокурорской дея­тельности имела во время войны как по объему, так и по степени важности первостепенное значение;

3) руководство предварительным следствием и дознанием;

4) надзор за расследованием дел органами контрразведки;

5) поддержание обвинения в суде и надзор за законностью и обоснованностью судебных приговоров (судебный надзор);

6) надзор за местами заключения.

Из перечисленных направлений работы военных прокуроров в военное время видно, что они не являлись для военной прокуратуры новыми, однако условия выполнения этих функций в период войны часто существенным об­разом отличались от условий мирного времени, а условия прокурорской ра­боты на фронте отличались от условий работы в тылу. Также условия работы на территории нашего государства отличались от условий работы на оккупи­рованных территориях вражеских государств. Даже отдельные этапы боевых операций войск на различных фронтах или участках фронтов вызывали спе­цифические условия работы, ставившие перед военной прокуратурой новые частные задачи. Особенности работы военных прокуратур зависели и от рода обслуживаемых ими войск.

На военную прокуратуру был возложен надзор за доброкачественным и своевременным снабжением войск вооружением, боевой техникой, снаряже­нием, обмундированием и продовольствием. Важную сферу деятельности во­енной прокуратуры составлял надзор за исполнением решений военно- политического руководства об оказании помощи пострадавшим от оккупа­ции районам, а также за исполнением законов о порядке назначения и выпла­ты в военное время пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава.

Что касается органов территориальной прокуратуры, которые осуществ­ляли свою деятельность в тылу, то они выполняли свои задачи путем:

1) общего надзора за соблюдением законов;

2) расследования уголовных дел и привлечения виновных к уголовной ответственности;

3) надзором за следствием и дознанием;

4) надзором за законностью и обоснованностью приговоров и решений судебных органов;

5) осуществления надзора за местами заключения и т.д.

Эти направления надзорной работы также имели свои специфические черты и особенности в связи с перестройкой всего государственного аппара­та на военный лад.

Органы советской прокуратуры во время войны провели большую работу по предупреждению правонарушений как в тылу, так и на фронте. Они выяв­ляли причины и условия, способствовавшие совершению преступлений, и принимали меры к их устранению, разъясняли военнослужащим и трудя­щимся советские законы, проявляли заботу о семьях защитников родины и инвалидов войны.

Боевая обстановка обуславливала необходимость внесения изменений в организацию работы советской прокуратуры. Она должна была не допускать процессуального упрощенства, но, напротив, требовала от органов дознания и следствия выполнения всех процессуальных норм, проведения расследова­ния в полном объёме. При этом в районах военных действий требовалось, чтобы следствие и судебное разбирательство осуществлялись в более сжа­тые, чем в мирное время, и возможно короткие сроки. Статья 28 действовав­шего тогда Уголовного кодекса РСФСР и соответствующие статьи Уголов­ных кодексов других союзных республик разрешали отсрочивать исполнение приговоров до окончания войны. Осужденные, к которым был применен этот закон, получили возможность, проявив себя в бою, искупить свою вину и ос­вободиться от наказания со снятием судимости.

В начальный период Великой Отечественной войны значительно ослож­нились задачи и условия работы Прокуратуры Военно-Морского Флота.

Обстановка первых дней войны требовала проведения ряда организационных мероприятий, но эта работа тормозилась из-за того, что большинство военных прокуратур ВМФ, сформированных незадолго до войны, еще не имели достаточного числа проверенного, знакомого с условиями работы в военных прокуратурах флота приписного личного состава. Главная тяжесть работы поэтому в то время легла на немного­численный кадровый состав военных прокуратур флотов и флотилий.

Прибытие во флот пополнения призванных из запаса людей, которые в известной мере отвыкли от воинской дисциплины, несколько увеличило сре­ди личного состава флота количество воинских и других преступлений.

Великая Отечественная война потребовала милитаризации транспортного хозяйства. С начала войны работа Главной прокуратуры железнодорожного транспорта тоже стала перестраиваться на военный лад как по линии органи­зационной, так и по содержанию ее практической деятельности.

26 июня 1941 г. прокуратуры 30 железных дорог были преобразованы в во­енные прокуратуры с передачей их в ведение Главной военной прокуратуры Красной Армии.

В ходе войны сеть военных железнодорожных прокуратур постепенно расширялась: в начале декабря 1941 г. были организованы военные прокура­туры еще на 8 дорогах, а затем и на всех остальных.

В январе 1942 г. на базе транспортного отдела Главной военной прокура­туры Красной Армии была организована Главная военная прокуратура же­лезнодорожного транспорта на правах самостоятельного управления в систе­ме Прокуратуры Союза ССР^[30].

В феврале 1942 г. в ведение Главной военной прокуратуры железнодо­рожного транспорта перешли военные прокуратуры железнодорожных войск и специальных подвижных восстановительных формирований Главного управления восстановительных работ НКПС.

В связи с войной возникшие задачи перед органами прокуратуры желез­нодорожного транспорта определялись тем, что железнодорожный транс­порт, перевозками связывавший тыл с фронтом и отдельные участки фронта между собой, должен был работать четко и бесперебойно, обеспечивая Крас­ную Армию и народное хозяйство всем необходимым для разгрома врага.

Обстановка и условия военного времени вызывали особую необходи­мость в строгом соблюдении законов, ведомственных правил и дисциплины на железнодорожном транспорте.

Особенно сложной являлась работа железнодорожных прокуратур на фронтовых и прифронтовых дорогах. Ряд дорог в первые же дни войны ока­зался непосредственно на театре военных действий, а затем стали развивать­ся военные действия в районах и многих других железных дорог.

В военных прокуратурах железных дорог, оказавшихся фронтовыми и прифронтовыми, работали прежние кадры транспортных прокуратур, не имевшие опыта работы в военных условиях. Быстро освоиться с военной об­становкой и правильно организовать свою прокурорско-следственную дея­тельность им помогали беспрерывные выезды на линию в наиболее неблаго­получные места.

В период наступления немцев на Москву военные прокуратуры обеспе­чивали бесперебойность воинских перевозок, эвакоперевозок, вскрыли и до­бились устранения серьезных недостатков в охране железнодорожных объек­тов Московского узла, в соблюдении правил светомаскировки; содействова­ли наведению порядка в противовоздушной обороне железных дорог, спо­собствовали ликвидации «пробок», обеспечивали вывоз и рассредоточение простаивавших груженых вагонов и т. д.

Работники военных прокуратур Октябрьской и Ленинградской железных дорог в тяжелых условиях вражеской блокады «Ленинграда проделали боль­шую работу по обеспечению доставки всего необходимого для фронта и на­селения города.

Напряженно работали и прокуратуры на тыловых железных дорогах, в частности на таких загруженных перевозками магистралях, как Свердлов­ская, Куйбышевская, Южно-Уральская, Томская.

С первых дней войны основной заботой прокуратуры стало содействие успешному выполнению воинских перевозок. Прокуратура вела борьбу как с непроизводительными задержками погрузки, выгрузки и продвижения воин­ских людских эшелонов, составов с боеприпасами и другим воинским гру­зом, так и с нарушениями первоочередности и преимущества этих перевозок.

Работники военной прокуратуры Северо-Кавказской железной дороги в период наступления немецких войск обычно уходили последними вместе с частями Красной Армии и первыми вместе с ними возвращались при осво­бождении от немецких оккупантов тех или иных участков дороги.

В связи с оккупацией немецкими войсками Донецкого угольного бассей­на снабжение промышленности и транспорта углем шло за счет восточных бассейнов. Острее встал вопрос и о снабжении нефтетопливом. На транспорт ложилась серьезная дополнительная нагрузка. По перевозкам топлива на да­лекие расстояния контроль за выполнением планов Государственного Коми­
тета Обороны по отгрузке и перегрузке угля и нефтетоплива стал одной из центральных задач прокуратуры, особенно на восточных дорогах: Томской, Карагандинской, Свердловской, Южно-Уральской, Пермской.

К важнейшим станциям отгрузки угля и нефтетоплива были прикреплены прокурор и следователь.

В соответствии с планом они осуществляли надзор за подачей вагонов и цистерн для отгрузки угля и нефтеналива, а в случаях срыва подачи: вагонов и их передержек производили срочное расследование.

Такую же большую работу вела железнодорожная прокуратура по кон­тролю за выполнением заданий Государственного Комитета Оборонит об от­грузке боеприпасов, продовольствия, фуража для фронта и т. д.

В начале войны участились хищения грузов, перевозимых по Железным дорогам. Правительство издало специальные постановления, направленные на усиление борьбы с этими преступлениями. К особо опасным преступлени­ям приравнивались хищения, совершенные лицами, ответственными за со­хранность груза или имевшими доступ по роду работы к этим грузам: и пере­возочным документам.

В связи с этим задачей прокуратуры являлось не только пресечение слу­чаев расхищения грузов, но и привлечение к ответственности тех Должност­ных лиц железнодорожного транспорта, которые своей бездеятельностью создавали условия для этих хищений.

к

Военная прокуратура также большое внимание уделяла работе по борьбе с расхищением и разбазариванием продуктов и промышленных товаров, осо­бенно в. системе Главного управления рабочего снабжения НКПС.

15 апреля 1943 г. Президиум Верховного Совета Союза ССР издал Указ о введении военного положения на всех железных дорогах^[31]. Согласно этому Указу служащие и рабочие железнодорожного транспорта в смысле ответст­венности за нарушения трудовой дисциплины приравнивались к военнослу­
жащим. Дела о преступных нарушениях дисциплины были переданы в под­судность военным трибуналам железнодорожного транспорта, которые рас­сматривали эти дела по законам военного времени.

Неуклонное проведение в жизнь этого Указа стало важнейшей задачей военной прокуратуры железнодорожного транспорта.

Начиная с 1943 г., в связи с быстрым продвижением Красной Армии на Запад, стали одна за другой освобождаться оккупированные немцами желез­ные дороги. В связи с этим у военных прокуратур освобожденных железных дорог появились новые задачи: содействие быстрому вводу в эксплуатацию железнодорожных линий, восстановлению разрушенного железнодорожного хозяйства, наведению порядка, очистке железнодорожного транспорта от ос­тавленной немцами при отступлении агентуры и от других немецких пособ­ников.

Значительную роль в этих условиях сыграли также военные прокуратуры железнодорожных войск и специальных формирований Главного управления военно-восстановительных работ НКПС.

Война потребовала милитаризации и водного транспорта. В первые годы Великой Отечественной войны перед Прокуратурой на водном транспорте стоял ряд важнейших задач, и в частности, задача по обеспечению продви­жения по рекам транспортов с углем, которые шли с Востока на Запад.

Организационное построение Прокуратуры водного транспорта подверг­лось серьезным изменениям. В первые месяцы войны в связи с объявлением ряда местностей СССР на военном положении возникла необходимость в том, чтобы прокуратуры бассейнов, которые оказались в местностях, объяв­ленных на военном положении, были военизированы.

Эти прокуратуры бассейнов были преобразованы в военные и переданы в подчинение сначала Главной военной прокуратуре Красной Армии, а в даль­нейшем – Главной прокуратуре железнодорожного транспорта, которая к тому времени также была преобразована в военную, в составе которой был организован специальный Водный отдел.

Так была организационно построена военная прокуратура на водном транспорте до 9 мая 1943 г., т. е. до принятия Президиумом Верховного Со­вета СССР Указа о введении военного положения на морском и речном транспорте во всей стране^[32]. После принятия данного Указа Главная прокура­тура морского и речного флота была реорганизована в Главную военную прокуратуру, и ей в подчинение были возвращены военные прокуратуры бас­сейнов, входившие до этого в состав Водного отдела Главной военной про-

2

куратуры железнодорожного транспорта .

Военные прокуроры водного транспорта также работали в сложных усло­виях фронтовой обстановки, вели борьбу с простоями и авариями флота.

После издания Указа от 29 мая 1943 г. дела о преступном нарушении дисциплины на водном транспорте подлежали рассмотрению в военных три­буналах по законам военного времени.

Одной из важнейших задач водно-транспортной военной прокуратуры было оказание содействия командованию морского и речного транспорта в выполнении правительственных заданий и планов перевозок. В этих услови­ях борьба с простоями флота приобрела еще большее значение, чем в мирное время.

Таким образом происходил переход всего советского государства от мирного существования на военные рельсы. Введением военного положения на граждан СССР был возложен ряд дополнительных обязанностей в интере­сах обороны и разгрома врага, а именно: трудовой повинности, автогужевой повинности, военно-квартирной обязанности, мобилизации для военных нужд транспортных средств и другого имущества, всеобщее обучение воен­ному делу, подготовка населения к противовоздушной и противохимической обороне^[33]. Как уже отмечалось, было необходимо перестроить работу всего государственного аппарата (как центрального, так и местного), национально- государственного устройства, управление вооруженными силами, и их струк­туру, управление экономикой, социально-культурной сферой, охраной госу­дарственной безопасности и общественного порядка, приспособить к воен­ным условиям правовую систему.

Военное положение включало и такие меры, как новое регулирование времени работы предприятий и учреждений, а также проведения различных собраний, митингов, шествий, ограничение транспортного и пешеходного движения в определенных местах, введение комендантского часа, ограниче­ние въезда и выезда населения в местности, объявленные на военном поло­жении, нормирование отпуска населению продовольственных и промышлен­ных товаров. Повышалась дисциплинарная, административная и уголовная ответственность за правонарушения.

Во время войны особенностью правового регулирования становится то, что силу закона приобрели Указы Президиума Верховного Совета СССР, по­становления СКОС и ЦК ВКП(б). Особое значение имели те из них, которые прямо касались вопросов обороны страны — состояния войны, общей и час­тичной мобилизации, руководства вооруженными силами, всеобщей воин­ской обязанности и прохождения военной службы гражданами СССР. Прика­зы и инструкции общесоюзных и союзно-республиканских наркоматов тоже стали весьма распространенным источником права. Значительное число пра­вовых норм было издано органами военного командования, особенно в мест­ностях, объявленных на военном положении.

С созданием в 1941 г. Государственного Комитета Обороны вся полнота власти сосредотачивалась в его руках. Его решения и распоряжения были обязаны беспрекословно выполнять все граждане, органы и организации. Приспособление госаппарата к выполнению задач военного времени вызыва­ло пересмотр системы, внутренней структуры, прав и обязанностей многих его звеньев. Это касалось и органов советской прокуратуры.

Военное положение потребовало от органов прокуратуры всех отраслей мобилизации сотрудников, установления жесткой военной дисциплины и от­ветственности за совершение преступлений наравне с военнослужащими. В период войны задачи территориальной и военной прокуратуры устанавлива­лись законами и указами Президиума Верховного Совета СССР, постановле­ниями ГКО СССР, СНК и ВКП (б), приказами Прокурора СССР и Главного военного прокурора Красной Армии.

Структура органов прокуратуры была построена таким образом, чтобы она могла эффективно выполнять свои надзорные функции во всех отраслях в связи с вновь сложившейся обстановкой. Одни подразделения осуществляли свою работу в тылу, другие – на фронте. В 1941 г. происходит количествен­ное расширение военных прокуратур (см. Приложение № 1)₅ также в этом году 30 прокуратур железных дорог были преобразованы в военные прокура­туры, в январе 1942 г. из транспортного отдела Главной военная прокурату­ры Красной Армии была выделена Главная военная прокуратура железнодо­рожного транспорта, а в мае 1943 г. – Главная прокуратура морского и речно­го флота была реорганизована в Главную военную прокуратуру морского и речного флота.

Основными направлениями работы военной прокуратуры в годы войны являлись: надзор за законностью действий всех должностных лиц и учрежде­ний армии, уголовное преследование преступлений, руководство предвари­тельным следствием и дознанием, надзор за расследованием дел органами контрразведки, судебный надзор, а также надзор за местами заключения. Деятельность территориальных прокуратур складывалась из аналогичных направлений надзора.

Как мы видим, эти отрасли работы органов советской прокуратуры воен­ного времени не являлись для них новаторскими. Но условия выполнения этих функций в период войны существенным образом отличались от условий мирного времени, о чем подробно будет изложено в следующей главе дис­сертационного исследования.

1.3. Обеспечение кадрами и прохождение службы в советской прокуратуре в годы Великой Отечественной войны

Прокуратура СССР с первых дней своей деятельности проявляла заботу об улучшении условий и поднятии качества работы районных прокуроров и следователей, которые рассматривались в качестве основных звеньев проку­рорской системы.

В интересах внедрения принципа централизованного руководства всей системы прокуратуры, Прокуратура СССР развивала в своей повседневной практике живые непосредственные связи с прокурорскими работниками всех звеньев прокуратуры. В частности, в практике руководящей работы того пе­риоды использовались короткие совещания по радио с прокурорами респуб­лик, краев, областей, городов, районов по наиболее актуальным вопросам. Такой обмен информацией имел большое мобилизующее влияние.

С первых дней Отечественной войны значительное количество прокурор- ско-следственных работников ушло в Красную Армию (более 2,5 тысяч че­ловек)^[34], в партизанские отряды (к январю 1942 года – уже 493 прокурорско- следственных работников)" и в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками показали образцы храбрости и героизма. За выполнение боевых заданий, многие работники награждены правительственными наградами.

Например, работавший до войны помощником прокурора Канашского района Чувашской АССР Архипов H.A. командовал танковой ротой, прини­мал участие в освобождении Белоруссии, Литвы и Латвии. Он награжден ор­денами Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды. После войны продолжал борьбу с нарушителями законности и правопорядка.

Добровольцем ушел на фронт следователь прокуратуры города Дилижана Армянской ССР Оганисян С.Е. Он участвовал в боях за Сталинград, за осво­бождение Северного Кавказа, Новороссийска, Керчи, Севастополя, Польши

и, наконец, в битве за Берлин, был дважды ранен, награжден орденам^ _{и Ме}_ далями.

За подвиг в бою на Орловско-Курской дуге Бернотенасу В.В., работающе­му до войны народным следователем прокуратуры Мариямпольского уезда Литовской ССР, было присвоено высокое звание Героя Советского Совоза^[35]

Великая Отечественная война привела к существенным изменениям во всей подготовке работы и, особенно в деле по подбору, воспитанию ц рас­становке кадров.

В годы войны в органы Прокуратуры пришло много молодых работни­ков из партийно-советского актива и инвалидов Отечественной войны, кото­рые не имели опыта прокурорско-следственной работы и юридического об­разования, в связи с чем они нуждались в оказании практической позч^огци в работе, а также их нужно было вовлечь в заочное обучение для повышения деловой квалификации.

В связи со значительным увеличением количества военных прокуратур _в них также резко возрос приток новых кадров, которые зачастую не итугели ни достаточного опыта в работе, ни надлежащей военной подготовки.

Проведенные исследования архивных источников позволяют сделать вы­вод о том, что вся работа по кадрам в период Великой Отечественной войны союзных республик, краев, областей, округов, районов и городов СССР была осуществлена по следующим направлениям:

1) укомплектование кадрами;

2) борьба с текучестью кадров;

3) изучение кадров;

4) комплектование резерва;

к

5) подготовка и переподготовка кадров.

Укомплектование кадров. 22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О мобилизации военнообязанных»¹ и вопрос укотусштекто-
вания кадров в органах Прокуратуры СССР встал особо остро. Многие про- курорско-следственные работники отправлялись на фронт и вступали в ряды Красной Армии, так как прокуроры республик, областей и краев своевремен­но не приняли мер к забронированию необходимых работников. Не был так­же продуман и подготовлен вопрос замены призванных в Красную Армию сотрудников. Естественно, что все это в известной степени отразилось на ра­боте органов прокуратуры. В частности, не хватало работников для проведе­ния определенных организационных мероприятий в период проведения мо­билизации: установления дежурства на призывных пунктах по приему жалоб от призванных в ряды РККА и их разрешения; для проверки организации об­служивания призванных, выявления случаев дезертирства, поставки некаче­ственных автомашин, бричек и лошадей и др.

Для обеспечения в военное время бесперебойной работы органов проку­ратуры Генеральным Штатом Красной Армии была утверждена разработан­ная таблица бронирования должностей, которая после этого была разослана на места. Согласно утвержденной таблице № 37 бронирования^[36], часть воен­нообязанных работников получала отсрочки от призыва при мобилизации (Приложение № 2).

До получения указанной таблицы бронирования, заместителем Прокуро­ра СССР было предложено прокурорам союзных республик немедленно за­вести учет на всех военнообязанных работающих в центральном аппарате прокуратур республики, АССР, края и области (работники городских и рай­онных прокуратур учитывались вышестоящими прокуратурами). Учетные карточки было необходимо заполнить на весь мужской состав работников прокуратуры, а также и женщин, занимающих должности прокурора или следователя.

После заполнения учетных карточек заводились картотеки, которые раз­бивались на лиц: а) состоящих на спецучете (забронированных); б) подлежа­щих призыву; в) снятых с учета по возрасту, болезни и другим причинам.

Однако, как показало исследование, мобилизационная работа в некото­рых прокуратурах союзных республик, железных дорог и водных бассейнов в начальный период Великой Отечественной войны оставался в неудовлетво­рительном состоянии, особенно в части бронирования прокурорско- следственных работников.

По данным на 01.07.1941 г. в центральных аппаратах прокуратур: БССР, Казахской, Туркменской, Таджикской, Узбекской, Киргизской, Литовской и Латвийской ССР было забронировано всего лишь 10-15 % прокурорско- следственных работников^[37].

В прокуратуре Казахской СССР не был разработан мобилизационный план, отсутствовал учет военнообязанных, не проводилось бронирование прокурорско-следственных работников, небрежно хранились мобдокументы и отсутствовало всякое руководство периферией. Не лучше была поставлена мобилизационная работа в прокуратурах областей: Ленинградской, Омской, Кировоградской, Сумской, Гомельской, Могилевской, Ашхабадской, Таш­кентской, Карагандинской, Джамбульской и Кустанайской; в прокуратурах железных дорог: Кишиневской, Винницкой, Ашхабадской, омской, Казан­ской и Туркестано-Сибирской; в прокуратурах водных бассейнов: Верхне­Волжского и Каспийского, где совершенно не проводилась работа по брони­рованию^[38].

Такое положение объясняется тем, что прокуроры союзных республик, железных дорог и водных бассейнов не только недостаточно уделяли внима­ния мобилизационной работе, но и устранились от повседневного руково­дства этим важнейшим участком.

В ряде союзных республик центральные аппараты Прокуратур укомплек­товывались весьма слабыми работниками. Например, в Омской области ра­бота отделов кадров в 1941 г. протекала в условиях усиленного притока в ор­ганы прокуратуры области новых кадров, взамен призванных в Красную Ар­мию. Состав работников значительно изменился по полу, возрасту и другим показателям. Например: в 1940 г. в составе прокурорско-следственных ра­ботников женщин имелось 7,9 %, в 1941 г. — 32,6 %. В возрасте от 36 лет и старше в 1940 г. – 22,7 %, в 1941 г. — 40,5 %. По стажу работы в органах про­куратуры значительное количество должностей 26,4% занимали лица, впер­вые пришедшие в прокуратуру в 1941 г., 20,6 % – с 1940 -1939 г.г., 28,8 % — _с 1938-1937 г.г., 24,1 % – раньше 1936 г.^[39]

Что касается состояния кадров аппарата Прокуратуры РСФСР, то в 1942 г. некомплект существовал в 54-х прокуратурах, военнообязанные имелись во всех прокуратурах, число женщин составляло 909 из 2.159 работников. По стажу работу: до 1 года – 1044 человека (44,2 %), до 2 лет – 328 человека (13,9 %), более 2 лет – 986 человек (41,9 %). По отдельным прокуратурам имелось особенно значительное число молодых работников, начавших свою работу уже в военное время (Вологодская, Воронежская, Кировская, Орлов­ская, Северо-Осетинская, Тамбовская, Удмуртская, Читинская прокурату­ры)^[40].

В 1942 г. СНК СССР был разработан перечень должностей работников системы Прокуратуры СССР, по которым военнообязанным запаса предос­тавлялись отсрочки от призыва по мобилизации (Приложение № 3).

На протяжении последующих лет Великой Отечественной войны во всех союзных республиках наблюдался острый недокомплект прокурорских ра­ботников.

Так в течение февраля 1943 г. из 71 района Курской области было осво­бождено 60. Такое быстрое продвижение Красной Армии требовало быстро­го укомплектования кадров территориальных органов прокуратуры. Основ­ными источниками комплектования кадров явились с одной стороны бывшие работники Курской областной прокуратуры, находившиеся в эвакуации и ра­ботавшие в других областях, и с другой — работники других областей, коман­дируемые Прокуратурой СССР^[41].

Например, работа по кадрам в 1943 г. Молотовской области (до 1940 г. носила название Пермской) была направлена на успешное решение задач, поставленных в этой области обстановкой военного времени:

1) обеспечение постоянной укомплектованности органов прокуратуры, несмотря на призыв работников в РККА, отзыв их на другую работу и отзыв в другие органы прокуратуры (некомплект на 01.01.1942 г. составлял 12 че­ловек (7,7 % к штату), было принято вновь 140 человек; некомплект на 01.01.1943 г. составлял уже 1 человек);

2) укрепление прокуратур промышленных районов области; обстановка военного времени выдвинула Молотовскую область в число передовых про­мышленных областей Союза, обеспечивающих фронт необходимой продук­цией, а предприятия тыла – углем; в течение 1941 – 1943 гг. промышленность области возросла в несколько раз. Все эти обстоятельства потребовали уси­ления работы органов прокуратуры и потребовали увеличения штата, и укре­пления прокуратур наиболее квалифицированными работниками^[42].

Рассмотрим Ровенскую область. По состоянию на 1943 г. в аппарате со­стояло в наличии всего 22 человека, не хватало 15 районных прокуроров, 15 следователей, 10 помощников областных прокуроров. Такое положение с кадрами в области лишало возможности быстрее закончить организацию ап­парата и начать нормальную работу органов Прокуратуры^[43]

Лучше обстояло дело при организации областных прокуратур в новых областях, образованных в составе РСФСР. Архивные документы свидетель­ствуют, что, например, в Калужской области аппарат прокуратуры был укомплектован и функционировал нормально; в Брянской области аппарат также был полностью укомплектован на базе использования кадров и резерва Орловской областной прокуратуры; в Новгородской области некомплект со­трудников составлял 5 прокуроров и 2 начальника отделов; во Владимирской области аппарат прокуратуры на тот момент в основном уже был сконструи­рован на базе использования кадров и резерва Ивановской области; в Кост­ромской области аппарат комплектовался с использованием кадров Ярослав­ской области; в Томской, Тюменской и Великолукской областях аппарат также укомплектован полностью, а прокуратура Псковской области уком­плектовывалась кадрами на базе Ленинградской области’.

Тем не менее ситуация с кадрами была неблагоприятной.

Например, в Украинской ССР в 1944 г. вопрос о прокурорских кадрах приобретает особо важное значение, учитывая, что вся территория Украины была оккупирована врагом. Многие прокурорские работники призваны в ря­ды Красной Амии, около 1500 человек были эвакуированы в тыловые облас­ти и республики СССР. Недокомплект Центрального аппарата прокуратуры республики составляет около 40 %. Среди личного состава наблюдался не­достаток высоко-квалифицированных работников. Недокомплект в перифе­рии составляет 841 человек, а всего вместе с центром — 866 человек. Возраст работников в основном составлял 20-40 лет. По образованию: 391 работни­ков не имели оконченного среднего образования, основная масса имели среднее и незаконченное среднее, с высшим — всего 157 человек. По стажу работы: большинство сотрудников проработали менее 1 года, и значительное количество от 3 до 10 лет .

Борьба с текучестью кадров. Эта проблема была характерна на протяже­нии всех лет Великой Отечественной войны. Текучесть кадров объяснялась тем, что прокурорские работники переводились из одного района в другой, из одной республики в другую на аналогичную работу. Такое положение бы­ло обусловлено нехваткой прокурорских работников в тех районах, которые были ранее оккупированы фашистами (например, Украина и Белоруссия). Иногда перемещения были связаны с допущенными теми или иными проку­рорами дискредитирующими проступками как бытового, так и служебного характера. В таких случаях вышестоящие прокуроры зачастую не принимали мер по существу, а считали возможным перевести данного прокурора в дру­гой район.

Было и немало примеров того, как работники прокуратур самовольно по­кидали места своей работы. Эти вопиющие случаи свидетельствуют, на наш взгляд, о трусости и несоответствии своей должности некоторых отдельных личностей.

Для примера приведем выдержку из Письма Заместителя по кадрам Про­куратуры Мордовской АССР 1941 г. Заместителю Прокурора РСФСР: «В связи с оккупацией фашистами некоторых районов, областей, в Мордовскую АССР прибыли и прибывают некоторые прокурорско-следственные работни­ки. В подтверждение своей личности и прежней работы представляют разные документы, а некоторые являются без документов. Подвергая тщательной проверке предъявляемые документы и в ходе беседы выявляется, что некото­рые эвакуируются неосновательно. Анализируя материалы прибывших эва­куированных, невольно встает вопрос, что часть из эвакуированных лиц должны были оставаться на своей работе и выезжать в глубокий тыл, а часть мобилизованы в ряды РККА.

Эти свои выводы обосновываю следующим: а) большое количество эва­куированных имеют мобилизационный возраст и являются состоящими на воинском учете; б) некоторые по мобилизации парторганизаций должны бы­ли быть оставлены в партизанских отрядах; в) некоторые почти самовольно оставили свою работу, так как местность еще не оккупирована»^[44].

В подобных случаях Центральный аппарат Прокуратуры просил незамед­лительно сообщать о подобных фактах и ни в коем случае не принимать дан­ных лиц на работу в тех районах, куда они самовольно прибыли.

На протяжении последних лет войны особо выросло число прокурорско- следственных работников, которые были уволены по отрицательным моти­вам: совершение преступлений (взятничество, злостное уклонение от сдачи трофейного имущества, незаконные обыски у частных лиц), аморальных или дискредитирующих проступков, профессиональная непригодность, пьянство и т.п.

В 1944 г. было уволено из органов прокуратуры 2.754 оперативного ра­ботника, что составляет 15,3 % к числу физически работавших оперативных работников. Из этого количества было уволено за совершение преступлений 228 работников или 1,3 % к наличному составу и 8,3 % к общему числу уво­ленных из органов прокуратуры^[45].

Всего, таким образом, за совершение преступлений и дискредитацию в 1944 г. было уволено 602 работника, что составляет 3,5 % к числу фактиче-

л

ски работавших или 21,8 % к общему числу уволенных .

По должностному положению уволено за совершение преступлений в 1944 г.: заместителей прокуроров областей — 1, прокуроров отделов — 6, на­чальников отделов – 88, помощников по спеццелам – 3, старших следовате­лей – 6, прокуроров районов – 53, помощников прокуроров районов – 52, следователей — 97^[46].

За 1945 г. было уволено по различным причинам 4.128 работников или 19,8 % к наличному составу работников. Из этого количества за совершение преступлений было уволено 206 человек, что составляет 0,9 % к общему чис­лу работавших или 5 % к числу уволенных^[47].

По должностному положению в 1945 г. было уволено: заместителей про­куроров областей – 3, начальников отделов — 5, прокуроров отделов — 6, по­мощников по спецделам — 1, старших следователей — 13, прокуроров районов — 199, помощников прокуроров районов — 180, следователей — 301

Согласно «Справке об аморальных поступках и преступлениях, совер­шенных прокурорско-следственными работниками в 1944-1945 гг.»^[48] «причи­нами, объясняющими в известной степени совершение преступлений проку­рорско-следственными работниками, в частности, взятничество, следует счи­тать — во-первых, отсутствие достаточной проверки прошлой деятельности лиц, принимаемых в органы прокуратуры. Например, принимали на работу лиц, имеющих судимости, лиц, которые были ранее уволены из правоохра­нительных органов «за систематичное нарушение трудовой и государствен­ной дисциплины, волокиту с рассмотрением дел, нарушение законности, связь с лицами преступного мира, систематическое пьянство и бытовое раз­ложение»^[49].

Второй причиной, объясняющей совершение преступлений среди проку- рорско-следственных работников являлся недостаточный контроль со сто­роны руководящих работников за работой их подчиненных, а особенно за правильностью прекращения дел и материалов низовыми работниками, в ча­стности, недавно принятыми на работу в органы прокуратуры.

Третьей причиной, способствующей совершению проступков и преступ­лений следует считать недостаточность реагирования на преступные явле­ния. Недостаточность эта проявляется в форме: а) длительной волокиты с проверкой компрометирующих материалов, поступающих на прокурорско- следственных работников; б) волокиты с расследованием этих дел; в) зачас­тую слабая репрессия, ибо наказание как правило определяется без учета особо ответственного положения прокурорско-следственного работника; г) недостаточная популяризация среди прокурорско-следственных работников обвинительных приговоров по делам этой категории.

Не все делалось и для повышения ответственности прокурорско- следственных работников за неосновательный отказ или волокиту по посту­пившим в прокуратуру материалам о возбуждении уголовного дела, за неос­новательное возбуждение уголовного дела, незаконный арест или необосно­ванное освобождение из-под стражи, за плохое качество следствия, необос­нованное прекращение уголовных дел, неправильную дачу санкции на адми­нистративное выселение или же необоснованный отказ в даче такой санкции, за принесение необоснованного протеста по делу, заслушанному в суде и т.п.

Четвертой причиной следует назвать недостаточное повседневное изу­чение работников в процессе их работы и слабая политико-воспитательная работа.

Наконец, последней, пятой причиной, в известной степени объясняющей совершение преступлений, являлась недостаточная материально-бытовая обеспеченность прокурорско-следственных работников.

Здесь уместно напомнить, что выполняя серьезную работу по борьбе с преступностью, направляя, организуя и координируя работу всех органов по данному направлению, выполняя ответственную оперативную работу, анало­гичную работе органов внутренних дел, милиции, госбезопасности, прокуро­ры и следователи находились в значительно худших материальных условиях и не пользовались необходимыми льготами, распространенными на упомяну­тые органы»^[50].

Согласно вышеприведенной Справке, «в целях предупреждения преступ­лений и аморальных поступков со стороны прокурорско-следственных ра­ботников», старший помощник Прокурора СССР (начальник отдела по спец­делам) В.И. Шаховской предлагал провести следующие мероприятия:

«1) Усилить ответственность прокуроров республик, краев и областей, их заместителей и начальников отделов кадров за случаи приема на работу в ор­ганы прокуратуры лиц без достаточной проверки, запретить прием на опера­тивную работу без разрешения Управления кадров Прокуратуры СССР ранее отчислявшихся из органов прокуратуры за компрометирующие поступки.

2) Улучшить подбор кадров в органах прокуратуры, в частности, помощ­ников и следователей прокуратур; не допускать к работе лиц, не проверен­ных по их прошлой деятельности.

3) Установить особую ответственность прокурорско-следственных работ­ников за каждый случай неосновательного отказа и волокиту по поступив­шим материалам на возбуждение уголовного дела, неосновательного возбу­ждения или неосновательного привлечения граждан к уголовной ответствен­ности, незаконного ареста или незаконного освобождения из-под стражи аре­стованных, неосновательного прекращения уголовных дел, дачи незаконной санкции на административное выселение или неосновательного отказа в этом, неосновательного протеста, либо необоснованного отказа от обвине­ния.

4) Провести повсеместную проверку всех имеющихся материалов, по ко­торым прокурорско-следственные работники обвиняются в различного рода злоупотреблениях по службе и взяточничестве.

5) Установить действенный контроль за правильностью и обоснованно­стью прекращения уголовных дел, дачей санкций на административное вы­селение, хранение вещественных доказательств, для чего направить на места специальные указания.

6) Организовать в Управлении кадров особый контроль за своевременно­стью реагирования и правильностью разрешения компрометирующих проку­рорско-следственных работников материалов.

7) Установить 10-днёвный срок для проверки и для расследования мате­риалов о совершении работниками органов прокуратуры преступлений и аморальных проступков.

8) Принять меры к ускорению разработки Устава о дисциплинарной от­ветственности прокурорско-следственных работников, Положения о государ­ственной прокуратуре, Положения о награждении за выслугу лет, о пенсион­ном обеспечении и других мероприятий, направленных на повышение ответ­ственности и улучшение материально-бытового положения работников про­куратуры»^[51].

В качестве положительного примера можно привести Башкирскую АССР, в которой принимались свои меры. В целях сокращения текучести кадров Прокуратурой республики в корне изменен порядок приема на работу. Каж­дый принимаемый на работу в органы прокуратуры работник подвергался специальной проверке, на него испрашивались характеризующие материалы, характеристика с прежнего места работы. Кандидат изучался по анкетным данным, проходил стажировку и в каждом случае присутствовал на личной беседе с прокурором республики. Это давало возможность более тщательно подбирать кадры и лишало возможности проникновения случайных лиц в ор­ганы^[52].

Изучение кадров и комплектование резерва. К глубокому и всесторонне­му изучению кадров многие прокуроры АССР, краев и областей относились крайне несерьезно, и в большинстве случаев эта работа проводилась поверх­ностно, от случая к случаю, беспланово.

Но если в первое время, с началом военных действий, когда еще не были намечены пути изучения работников прокуратуры, и на местах существовал полный хаос и неразбериха, то к 1945 г. выявились определенные пути и поя­вились методы изучения кадров. Согласно «Краткой справке о состоянии изучения кадров в органах прокуратуры РСФСР» работники на местах изу­чались путем: «1) комплексной проверки их работы в районах; 2) изучением представляемых материалов в оперативные отделы; 3) вызова с докладами; 4) проведения стажировки»^[53].

В результате изучения кадров намечался резерв на продвижение по долж­ности, с этим резервом проводилась определенная работа и, главным обра­зом, стажировка в аппарате. Изучение кадров помогало также вскрыть недос­татки в производственной работе.

Вывод по изучению кадров может быть только один — что эта работа была нужна и полезна, но она находилась к 1945 г. еще в стадии становления, в стадии развития и требовала обобщения, анализа. Кадровые работники пери­ферии чрезвычайно смутно представляли себе, что от них хочет центр и что может дать изучение кадров в их непосредственной и повседневной работе. Работа по изучению кадров проводилась не во всех республиках, а в некото­рых проводилась на низком уровне. Все это в свою очередь крайне негативно сказывалось на работе всей Прокуратуры СССР в целом, которая складыва­лась из показателей всех регионов страны.

Работа по подготовке и созданию действенного резерва советской Проку­ратуры в годы Великой Отечественной войны проводилась для того, чтобы обеспечить бесперебойную работу всех звеньев прокурорской системы, неза­висимо от выбытия работников.

Резерв периодически менялся как по количеству, так и по своему составу. Проведенная работа в этой области обеспечила постоянную укомплектован­ность органов прокуратуры, возможность оперативной замены выбывающих работников и быстрое укомплектование тех должностей, которые были до­полнительно установлены вышестоящими прокурорами.

Комплектование резерва проводилось, в основном, тремя способами:

1) путем установления связи с партийными органами районов, заинтересо­ванными в подготовке кандидатов на должности прокуроров и следователей;

2) путем подбора людей из числа лиц, получивших увечия и контузии, не пригодных по ранению к службе в действующей армии; 3) путем учета по районам эвакуированных прокурорско-следственных работников, не рабо­тающих в прокуратуре.

Подготовка и переподготовка кадров. Данное направление работы по кадрам, на наш взгляд, являлось самым важным. По изученным архивным материалам можно проследить, что основным недостатком, присущим мно­гим органам прокуратуры являлось отсутствие специального юридического образования у прокурорско-следственных работников. Многие из них вооб­ще работали с начальным образованием и с незнанием русского языка, это в первую очередь приводило к большим проблемам при техническом оформ­лении документации. Основная же масса имела среднее образование и очень маленький процент работников – высшее или неоконченное высшее образо­вание.

Так, например, из «Справки о распределении на работу молодых специа­листов, окончивших в декабре 1941 г. и в I квартале 1942 г. юридические ин­ституты» следует, что в Молотовской области из 205 работников высшее об­разование имели 61 человек, среднее и неполное среднее — 94 человека, на­чальное — 50 человек; в Тульской области с высшим образованием — сотруд­ников нет, средним – 11 человек, неполным средним — 10 человек, низшим – 3 человека; в Украинской ССР 391 человек – с начальным образованием, 157 — с высшим, а основная масса имела среднее и неполное среднее образова­ние¹.

Чтобы стабилизировать ситуацию с образованием, оперативных работни­ков с начальным образованием обязали сдавать экзамены в порядке экстер­ната по программам неполной средней школы (семилетки).

Руководители некоторых подразделений прокуратур пытались своими средствами и методами бороться за поднятие общеобразовательного и юри­дического уровня своих кадров. Можно выделить несколько направлений в такой работе: 1) организация трех- и шестимесячных юридических курсов в средних военных учебных заведениях (юридических школах); 2) организация краткосрочных курсов по повышению квалификации; 3) организация очного и заочного обучения сотрудников в юридических школах и институтах; 4) организация учебы экстернатом; 5) проведение семинаров; 6) проведение кружков по изучению русского языка и литературы; 7) проведение плановых методических конференций; 8) организация стажировок в вышестоящих ор­ганах прокуратуры^[54].

Но были определенные трудности на пути успешного достижения по­ставленных задач по подготовке и переподготовке прокурорских кадров. Ос­новная из них – это отсутствие литературы и пособий. Зачастую из регионов поступали жалобы, что кроме Уголовных кодексов другой литературы, на­пример «Справочника районного прокурора», просто не было, и поэтому от­сутствовала возможность для повышения юридического уровня сотрудников. Другая проблема, о которой уже говорилось, это элементарное незнание рус­ского языка. Такая проблема, в первую очередь, касалась союзных респуб­лик, в которых преобладал родной язык (Узбекская ССР, Эстонская ССР, Ка­захская ССР и др.)^[55]-

Некоторые районы вообще не занимались вопросом образования своих кадров. Например, из Докладной записки прокурора Казахской ССР о работе по кадрам за 1944 г. видно, что в Павлодарской области подготовкой и уче­бой кадров никто не занимался, никто из сотрудников областной прокурату­ры не учился в заочной школе или институте, и трудовая дисциплина была недостаточной^[56].

Также встречались случаи нежелания самих сотрудников учиться. Со­гласно Докладной записки прокурора Кара-Калпакской АССР многие со­трудники самостоятельно прекратили заочное обучение, также работники от­казывались от поездки в Ташкент для проведения консультации и сдачи эк­заменов, так как поездка стоила значительных средств⁴.

Опыт 1942 г. показал, что в условиях военного времени наиболее прием­лемыми формами подготовки новых прокурорско-следственных кадров (как территориальных, так и военных) являлись заочное юридическое образова­ние и краткосрочные юридические курсы на местах. В 1943 г. потребность в новых кадрах прокурорско-следственных работников значительно возросла, так как 3000 работников органов прокуратуры, пользующихся различными отсрочками, могли быть призваны в армию.

Кроме того, по мере освобождения территории Союза ССР от немецких оккупантов, для комплектования штатов органов прокуратур Украинской, Белорусской и Прибалтийских республик требовалось дополнительно 1684 человека новых прокурорско-следственных работников^[57].

Все это создавало необходимость в 1943 г. наряду с вовлечением макси­мального количества практических работников органов прокуратуры в сис­тему заочного образования, продолжать подготовку новых кадров посредст­вом проведения курсовых мероприятий, методических конференций, эпизо­дических лекций и докладов по наиболее актуальным вопросам законода­тельства военного времени.

Для замены работников, ушедших в Красную Армию в 1943 г. необхо­димо было подготовить 1500 человек на краткосрочных юридических курсах. На курсы принимались невоеннообязанные лица обоего пола с образованием не ниже 7-ми классов средней школы, члены и кандидаты в члены ВКП(б), члены ВЛКСМ, имеющие опыт партийной, советской, комсомольской или иной хозяйственной работы, в возрасте не моложе 25 лет. В первую очередь на курсы принимались лица, получившие ранения и контузии в ходе военных действий на фронте .

Перед руководством курсов и преподавательским составом стояла зада­ча—в короткий срок дать возможность слушателям изучить юридические дисциплины, входящие в учебный план курсов, овладеть минимумом юриди­ческих знаний, необходимых для каждого работника органов прокуратуры.

Органы военной прокуратуры пополнялись также за счет подготовки во­енных юристов в Военно-юридической академии. Работа Академии, учебно- воспитательный процесс были перестроены в соответствии с задачами воен­ного времени.

В июне 1941 г. состоялся очередной выпуск слушателей Академии, а в ав­густе был произведен досрочный выпуск слушателей 4-го курса в количест­ве 125 человек. Кроме того, в действующую армию были направлены 280 слушателей курсов усовершенствования военно-юридического состава, часть командного и преподавательского состава Академии, адъюнкты и часть слу­шателей. В 1941 – 1942 учебном году Академия имела основной и военно- морской факультеты, шестимесячные курсы усовершенствования офицерско­го состава, а также специальные курсы ускоренной подготовки военных юристов из студентов — выпускников гражданских гуманитарных вузов.

В 1941-1942 гг. Академия подготовила и направила в действующую ар­мию около 3000 военных юристов. Уже в августе 1943 г. Академия была пе­реведена на подготовку слушателей с 4-летним обучением. Срок обучения на курсах усовершенствования военно-юридического состава академии был увеличен до 6 месяцев (200 человек), была восстановлена адъюнктура с 3- летним сроком обучения. В декабре 1943 г. в составе Академии вновь вос­становлен военно-морской факультет с численностью переменного состава 80 человек, а в 1945 г. – заочный факультет, насчитывавший 800 человек^[58].

За заслуги в подготовке военно-юридических кадров в ноябре 1944 г. большая группа офицеров и генералов из числа командного и профессорско- преподавательского состава была награждена орденами и медалями. В фев­рале 1945 г. Президиумом Верховного Совета Союза ССР Академии вручено Красное знамя и Грамота Президиума Верховного Совета СССР.

Несмотря на все трудности, работа по подготовке и переподготовке про­курорских кадров на протяжении всех лет Великой Отечественной войны всегда оставалась актуальной и имела место быть. Этому направлению во всех прокурорских подразделениях отводилось достаточно важное значение, поскольку именно от кадров, и более того — от грамотного и умелого руково­дства ими, зависел успех в борьбе с преступностью, который усложнялся чрезвычайными условиями.

Повышать деловую квалификацию, поднять роль и авторитет органов прокуратуры обязал всех прокурорско-следственных работников Указ Пре­зидиума Верховного Совета СССР от 16.09.1943 г. и приказ Прокурора СССР от 22.09.1943 г. «Об установлении классных чинов для прокурорско- следственных работников органов прокуратуры»^[59], согласно которому для прокурорско-следственных работников органов прокуратуры устанавлива­лись классные чины.

Чуть ранее, 16.09.1943 г. было принято Постановление СНК СССР «О введении форменной одежды для прокурорско-следственных работников ор­ганов Прокуратуры СССР»", согласно которому для прокурорско- следственных работников была введена форменная одежда и знаки различия.

Как уже отмечалось, многие советские прокуроры погибли на фронте, это было по достоинству оценено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26.03.1945 г. «О награждении орденами и медалями работников Прокура­туры СССР»^[60].

Немало забот выпало на долю прокурорских работников, трудившихся и в тылу. Повседневная работа прокуроров и следователей была направлена, прежде всего, на обеспечение точного исполнения требований законодатель­ства об укреплении тыла, на оказание помощи фронту, на всемерное содейст­вие военному командованию.

Основная тяжесть этой нагрузки легла на плечи многих вновь принятых сотрудников, которые нередко не были даже знакомы с азами прокурорской деятельности, в первую очередь — на женщин. После того, как на нашей зем­ле был установлен мир, в органы прокуратуры возвратились или пришли вновь участники боев с фашистами, которые включились в работу. Конечно, не всегда пришедшие в прокуратуру фронтовики обладали необходимыми навыками, специальной подготовкой, но вышеуказанные мероприятия по подготовке кадров помогали им решать поставленные перед ними задачи.

Сейчас уже в органах прокуратуры, к сожалению, не осталось тех сотруд­ников послевоенных времен. Наши ветераны — носители огромного жизнен­ного и профессионального опыта. Их отличают политическая зрелость, высо­кая принципиальность, творческое отношение к делу, исключительная доб­росовестность, внимание к людям, справедливость и, конечно, нетерпимость к недостаткам, ко всему тому, что противоречит нашей морали.

---

^[1] СУ. 1922. № 36. С. 424.

л

Лебединский В.Г. Советская прокуратура и ее деятельность в области общего надзора. М., 1954. С. 17.

^[2] СЗ СССР 1933 г. № 40. Ст. 239.

^[3] Звягинцев А., Орлов Ю. Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский. Роман Руденко. М., 2001. С. 30.

^[4] СЗ СССР. 1934. № 1. С. 2а, 26.

^[5] Горбань П.И. Надзор прокуратуры за предварительным следствием. — В книге: Изучение и предупреждение преступности, вып.8, Воронеж, 1968. С. 194.

17

^[6] Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 63.

19

^[7] Сборник приказов Прокуратуры СССР. М., 1939. С. 5.

^[8] Там же. С. 85-86.

^[9] Звягинцев А., Орлов Ю. Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко. М., 2001. С. 86.

^[10] СЗ СССР, 1936. № 40. С. 338.

^[11] Ведомости Верховного Совета СССР, 1956. № 8. С. 186.

22

^[12] История советского государства и права в трех книгах. Советское государство и право накануне и в годы Великой Отечественной войны (1936-1945гг.). Книга третья. Отв. ред. А.П. Косицын. М., 1985. С. 100.

^[13] СЗ СССР. 1934. № 12. С. 78.

^[14] Трагедия советской деревни. Т. 3, кн. 2 (1932-1934). Советская деревня глазами ОГХ^у НКВД. Документы и материалы. М., 2005. С. 117.

^[15] Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 72.

28

^[16] Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М, 1996. С. 320.

^[17] СЗ СССР. 1937. № 66. С. 297.

^[18] Там же. С. 321.

^[19] Курицын В.М. История отечественного государства и права. 1929 г. — 22 июня 1941 г. Форсированная модернизация страны и формирование военно-технической и социально- политической базы будущей победы в Великой Отечественной войне. Учебное пособие. М., 2009. С. 95.

^[20] Советская прокуратура в важнейших документах (Сборник). М., 1956. С. 83.

30

^[21] Жилин П. Уроки прошлого и заботы настоящего. – Коммунист, 1981, № 7, С. 61.

^[22] Курицын В.М. Научные школы Московского университета МВД России. М., 2008. С. 347.

^[23] Ведомости Верхов. Совета СССР. 1941, № 29.

^[24] Лунев А.Е. Особенности правового регулирования общественных отношений в условиях военного положения. – В кн.: Проблемы государства и права. М., 1975, вып. 11.

^[25] Ведомости Верховного Совета СССР. 1941, № 29.

^[26]Там же, № 32.

^[27] Рубан А.М. Структурная перестройка органов военной прокуратуры в предвоенные годы и с началом боевых действий// Великая победа: история и современность: материалы на­учной конференции/Военный университет. М., 1995. С. 127.

36

^[28] Ведомости Верховного Совета СССР, 1941, № 3, С. 49.

^[29] Горный А.Г., Долгопятов Г.П., Медведев А.М. Организация и деятельность советской военной прокуратуры. — В кн.: На страже советских законов, М., 1972.

37

^[30] Карев Д.С., Савицкий Н.И. Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред. Н.П. Афанасьева. М., 1948. С. 88.

^[31] Советская прокуратура: Сборник документов/ Сост. Ширяев И.Н., Метелкина ГАМ 1981. С. 127. ‘ ‘ "

^[32] Карев Д.С., Савицкий Н.И. Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред. Н.П. Афанасьева. М., 1948 г. С. 92.

^[33] Лунев А.Е. Организаторская деятельность органов государственного управления в 1941­1945 гг. — Советское государство и право, 1975, № 5. С. 16.

46

^[34] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2204. Л. 3.

^[35] Шишков С.А.. Кадры советской прокуратуры в военное и мирное время. — В кн.: 40 лет Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. М ¡««с _г 14. ^

^[36] ГАРФ.Ф. 8131. Оп. 37. Д. 551. Л. 69-72.

^[37] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 551. Л. 64-65.

^[38] Там же.

^[39] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 983. Л. 13.

^[40] Там же. Л. 185.

^[41] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 1448. Л. 88.

^[42] Там же. Л. 6-8.

^[43] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 1452. Л. 15.

^[44] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 1452. Л. 59-62.

^[45] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2200. Л. 1

^[46] Там же.

^[47] Там же. Л. 2

^[48] Там же. Л. 6.

^[49] Там же.

^[50] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2200. Л. 6-10.

^[51] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2200. Л. 11.

^[52] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2203. Л. 74.

^[53] ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 37. Д. 2203. Л. 7-8.

^[54]ГАРФ. Ф. Р-8131 сч. Оп. 19. Д. 20. Л. 7

^[55] Карев Д.С., Савицкий Н.И. Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред.

Н.П. Афанасьева. М., 1948. С. 65.

^[57] ГАРФ. Ф. Р-8131 сч. Оп. 21. Д. 85. Л. 57.

^[58] Зорин М.А., Орлов Г.В. История военно-исторического образования в СССР. Очерк. // Военный Краснознаменный институт. 50 лет. Сборник статей. М., 1990. С. 25.

66

^[59] Ведомости Верхов. Совета СССР, 1943, № 39.

^[60] Советская прокуратура: Сборник документов/ Сост. Ширяев И.Н., Метелкина Г.А. М., 1981 г. С. 134