Надзор прокуратуры за деятельностью судов

---

Прокурорский надзор в в уголовном и гражданском судопроизводстве был важной гарантией точного соблюдения законности. Надзор за соблюде­нием законности при рассмотрении судами уголовных и гражданских дел яв­лялся самостоятельной отраслью прокурорского надзора как в довоенное время, так и во время войны, важной составной частью деятельности органов прокуратуры.

Этот надзор осуществлялся прокурорами во всех судебных инстанциях, начиная с районного суда и заканчивая верховными судами республик, а также Верховным Судом СССР.

Надзор прокуроров в судах направлен на неукоснительное выполнение требований закона о всестороннем, полном и объективном разбирательстве судом уголовного или гражданского дела, обеспечение прав и законных ин­тересов граждан, соблюдение равенства граждан перед законом и судом, на постановление судом по каждому уголовному делу законного, обоснованного и справедливого приговора, определения или постановления^[1].

Однако, как показывает анализ архивных документов, отражающих дея­тельность прокуроров по осуществлению надзора за исполнением законов в судах, этот надзор, особенно в районных и городских судах, не всегда слу­жил гарантией законности, надежной охраной интересов государства и прав граждан. Участие прокурора в судебном разбирательстве уголовных дел, а также проверка прокурорами рассмотренных судами дел во многих случаях носили формальный характер, а потому эти меры не способствовали судам в постановлении правосудных приговоров. Прокуроры также не всегда были гарантом устранения следственных и судебных ошибок.

Но все-таки прокурорами выявлялись нарушения норм уголовного про­цесса, допущенные при рассмотрении уголовных дел судами всех инстанций. Это делалось такими способами, как: проверка законности и обоснованности приговоров по делам, рассмотренным судом без участия прокурора; участие прокурора в судах кассационной и надзорной инстанций; проверка своевре­менности и правильности обращения, приведения приговора к исполнению, а также хода самого исполнения приговора; обобщение судебной практики. Актами, способствующими устранению нарушений законов, допущенных при рассмотрении судами уголовных дел, являлись: заявления, ходатайства, заключения, протесты и представления прокуроров.

Перед органами прокуратуры при осуществлении данного вида надзора стояли важные задачи: выявление и устранение нарушений норм материаль­ного и процессуального права; устранение причин и условий, способствую­щих совершению преступлений, и принятие мер по их устранению; усиление борьбы с преступностью, а в связи с этим – влияние суда на сокращение, а за­тем искоренение преступности; охрана прав и законных интересов участни­ков процесса.

На каждом из трех этапов войны работа по надзору органов прокуратуры за судами зависела от тех задач, которые были поставлены перед органами судебной системы.

На первом этапе войны (с 22 июня 1941 г. по 18 ноября 1942 г.) судам также требовалось перестроить свою работу на военный лад. Первоначаль­ной задачей судов являлось не применение наказания к лицам, которые со­вершили малозначительные преступления. Это было обусловлено нехваткой бойцов Красной Армии, поэтому такие лица отправлялись на фронт и тем самым искупали свою вину перед обществом. Но основной задачей все-таки являлось рассмотрение гражданских и уголовных дел в максимально корот­кие сроки и применение к лицам, виновным в совершении тяжких, и особо тяжких преступлений, строгих мер наказания. Это было связано с тем, что многие из преступлений в военное время приобрели особо опасный характер и требовали применения действенных санкций государства. Например, такие преступления, как: контрреволюционная агитация, растраты и хищения, спе­куляция, уклонение от уплаты налогов и выполнения поставок, нарушение трудовой дисциплины и др.

Далее мы подробно можем увидеть работу прокуратуры в первый период по надзору за рассмотрением судами перечисленных категорий дел.

По делам о контрреволюционной агитации. В период войны органы про­куратуры активизировали борьбу с контрреволюционной агитацией. В Обзо­ре работы прокуратур союзных республик в военное время по надзору за рас­смотрением судами уголовных дел о наиболее социально-опасных категори­ях преступлений¹ указывается на то, что «в работе прокуроров по надзору за рассмотрением судами дел этой категории имелись серьезные ошибки. Од­ной из основных ошибок … является применение к лицам, виновным в контрреволюционной агитации, заниженной судебной репрессии. В III квар­тале 1941 г. по Туркменской ССР к мерам наказания ниже 10-ти лет лишения свободы осуждено 48,3 % лиц, признанных виновными в контрреволюцион­ной агитации; по Армянской ССР — 57,7 %; по Таджикской ССР — 65,7 %; по Азербайджанской ССР — 73,2 %. Не менее важным являлся вопрос о слабом применении судами дополнительных мер наказания… Так, по Таджикской ССР конфискация имущества применена только к 18 % осужденных; по Туркменской ССР – 17,9 %; по Азербайджанской ССР – 3,5 %. Из 56 осуж­денных по Азербайджанской ССР только 4 поражены в правах, то есть 7,4

В Обзоре указывается на то, что «такая линия судов по этой категории дел значительно снижала эффективность приговора. Несмотря на такое недо­пустимое положение, в практике работы прокуроров не отмечалось ни одно­го случая опротестования приговора по мотивам неприменения судами до­полнительных мер наказания. Прокуратура СССР неоднократно требовала от органов прокуратуры устранения такого крупного недостатка в работе, как формальное участие прокуроров в заседаниях суда.

Одним из следствий неудовлетворительного качества выступления про­куроров в суде являлся значительный процент отменяемых и изменяемых приговоров судами второй инстанции, причем большая часть приговоров от­меняется не по кассационным протестам прокуроров, а по кассационным жа­лобам осужденных. В III квартале 1941 г. по Казахской ССР отменено и из­менено 14,7 % приговоров; по Туркменской ССР — 19,8 %; по Киргизской ССР – 22,2 %; по Туркменской ССР – 22,7 %; по Узбекской ССР – 24,6 % от общего количества приговоров, отмененных и измененных»¹.

Таким образом, последующий надзор за законностью выносимых судами приговоров по данной категории дел был крайне слаб, незаконные приговоры опротестовывались не в кассационном, а в надзорном порядке.

По делам о растратах. Как следует из вышеуказанного Обзора, «в работе органов прокуратуры по делам о растратах продолжали иметь место те же недостатки, что и до войны: а) слабая борьба с волокитой в рассмотрении су­дами дел; б) слабая борьба с проявлениями либерального отношения к рас­тратчикам, выражающаяся в применении к ним судами мягких мер наказания и неприменении дополнительных мер наказания; в) слабая борьба с практи­кой квалификации растраты не по ст. 116 УК, а по другим статьям УК с бо­лее мягкой санкцией. Все эти недостатки нетерпимы, особенно в военное время, когда борьба с растратами … должна быть особенно заостренной. Так, в РСФСР из 4.621 осужденного по ч. 1 ст. 116 УК, 234 человека или 8,1 % были осуждены к лишению свободы на срок до 1 года, в том числе 56 чело­век к исправтрудработам по месту работы, что совершенно недопустимо»².

Наряду с перечисленными недостатками в работе суда и прокуратуры имелся еще и такой существенный недостаток, как грубое нарушение сроков рассмотрения дел. Так, например, по РСФСР в июле и августе 1941 г. с на­рушением установленных сроков было рассмотрено 46,3 % дел, в том числе в сроки свыше месяца — 1.342 дела (11,9 %), по Узбекской ССР в 1П квартале было рассмотрено 568 дел, то есть 39,9 % от общего количества рассмотрен­ных дел, в том числе 132 дела (9,1 %) — в сроки свыше одного месяца¹.

По делам о кражах государственного имущества. Из Обзора мы видим, что «в III квартале 1941 г. в практике применения судебной репрессии по де­лам о кражах государственного имущества не был достигнут перелом в сто­рону ее усиления в соответствии с требованиями военного времени … боль­шое количество лиц, осужденных за кражи государственного имущества, приговаривается к мерам наказания, не связанных с лишением свободы. По Азербайджанской ССР процент лиц, приговоренных к таким мерам наказа­ния, составляет 11,8 %, по Туркменской ССР – 12,4 %, по РСФСР – 12,4 %, по Казахской ССР – 12,8 % .. .»².

По делам о спекуляции. В Обзоре говорится о том, что «в работе судебно- прокурорских органов при рассмотрении дел этой категории наблюдалось … применение слабой репрессии к спекулянтам, неправильная квалификация действий лиц, занимающихся спекуляцией и непримиримая волокита при рассмотрении дел этой категории… Изучение судебных репрессий за III квартал 1941 г. показало, что в большинстве союзных республик применяе­мая судами мера наказания не соответствовала требованиям военного време­ни. В Туркменской ССР 47 % осужденных за спекуляцию приговорены к ми­нимальной мере наказания – 5-ти годам лишения свободы; в РСФСР— 54,8 %, в Казахской ССР – 57,3 %, в Таджикской ССР – 71,4 %.

Не только судебные, но и прокурорские работники не обеспечивали ре­альности приговора в части надлежащей охраны имущества, подлежащего конфискации. … органы прокуратуры и суда продолжали допускать грубые нарушения в установленных сроках рассмотрения этих дел. По РСФСР с на­рушением установленного срока рассмотрено в июле и августе 1941 г. 25 % дел о спекуляции»³.

А причиной такой неудовлетворительной работы судов по делам о спеку­ляции являлось то, что органы прокуратуры еще не добились необходимого перелома в своей работе по надзору за судом, как этого требовали условия военного времени.

По делам о преступлениях, предусмотренных ст. 59-6 УК РСФСР. Дан­ные преступления являлись особо опасными и поэтому подлежали особому учету. Между тем большинство прокуратур союзных республик не вели над­лежащего оперативного учета таких дел. Наиболее распространенными ви­дами преступлений, квалифицируемыми по ст. 59-6 УК РСФСР, являлись: а) уклонение от уплаты налогов и выполнения поставок; б) отказ от поставок автогужтранспорта по требованию военных властей; в) нарушение правил светомаскировки¹.

По делам о нарушениях Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на се­мидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» . Борьба с дезорганизаторами про­изводства — нарушителями трудовой дисциплины, являвшаяся и в довоенный период времени одной из основных задач органов прокуратуры, в условиях войны приобрела еще большее значение. Как следует из Обзора работы про­куратур, обозначенного выше, «резкое ослабление со стороны органов про­куратуры борьбы с дезорганизаторами производства являлось одной из при­чин роста в III квартале 1941 г. числа нарушений трудовой дисциплины на ряде крупных предприятий. Так, в Свердловской области в мае 1941 г. было направлено в суды 7.364 дела о нарушении трудовой дисциплины, в июне – 8.656 дел, а в июле – 10.142, в сентябре – 10.202 дела»³.

Значительные недостатки в работе прокуратуры по делам о нарушении Указа от 26 июня 1940 г. заключались в слабости надзора за оправдательны­ми приговорами, за своевременностью рассмотрения дел судами и приведе­нием в исполнение приговоров по ним, а также в недостаточной борьбе с ук­рывателями прогульщиков и с должностными лицами, виновными в наруше­нии сроков направления в суды материалов о нарушителях трудовой дисцип­лины. Нарушение администрацией сроков направления в суды материалов о прогулах и самовольном оставлении работы с началом войны приняло до­вольно распространенный характер.

По делам об уклонении от мобилизации для постоянной работы на про­изводстве и строительстве. В судебной практике возник вопрос о том, как следует квалифицировать уклонение граждан, проживающих в городах или сельских местностях, от мобилизации для постоянной работы на производст­ве и строительстве по месту жительства или в иной местности в тех случаях, когда такая мобилизация проводилась на основании соответствующего по­становления ГКО или Совнаркома Союза ССР. В связи с этим Пленум Вер­ховного Суда СССР вынес Постановление № 15/М/17/У^[2] от 15.09.1942 г., в ко­тором было указано, что дела этой категории следует квалифицировать по аналогии, то есть через ст. 16 УК РСФСР и соответствующие статьи УК дру­гих союзных республик, по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. «О мобилизации на период военного времени трудоспо­собного городского населения для работы на производстве и строительстве»^[3].

Несмотря на то, что в военное время загрузка судов как уголовными, так и гражданскими делами сократилась, случаи нарушения судами установлен­ного срока рассмотрения дел в большинстве областей и союзных республик продолжали расти. Так, например, в июле 1942 г. судами Таджикской ССР с нарушениями сроков было рассмотрено 10,7 % всех дел этой категории, а в сентябре их количество возросло до 14,45 % .

Приведенные выше материалы дают основание сделать вывод о том, что органы прокуратуры на тот момент еще полностью не перестроили своей ра­боты по надзору за рассмотрением судами уголовных дел применительно к условиям военного времени. Именно по этой причине важнейшая задача — усиление борьбы с наиболее опасными преступлениями — органами прокура­туры разрешалась неудовлетворительно. Прокурорский надзор за судами на протяжении первых месяцев войны не обеспечивал устранения основных не­достатков, имеющих место в работе многих судов по делам о наиболее опас­ных преступлениях.

Во втором периоде военных действий (с 19 ноября 1942 г. и до начала 1944 г.), согласно Плану работы Прокуратуры СССР^[4], на момент января 1942 г. перед органами прокуратуры в области судебного надзора стояли следующие задачи:

«1. Обобщить и подытожить работу органов прокуратуры по надзору за рассмотрением судами уголовных дел в военное время, разработать и разо­слать прокуратурам указания о мерах по улучшению судебного надзора в во­енное время. 2. Изучить надзорную практику Прокуратуры СССР на период военного времени в Судебной коллегии и Пленуме Верховного Суда СССР, выявить ошибки в работе и принять меры к их устранению. 3. Организовать изучение практики работы органов прокуратуры по надзору за рассмотрени­ем судами дел о спекуляции, растратах по истребованным из судебных орга­нов союзных республик делам. 4. Привести в полный порядок делопроизвод- 2

ство отдела» .

Определяющим документом в работе по судебному надзору на этом этапе являлся Приказ Прокурора СССР № 59с 1942, г., в которым было сказано следующее: «Судебный надзор органов Прокуратуры за законностью и обос­нованностью приговоров судов, особенно в условиях военного времени, име­ет исключительно важное значение. Между тем, в работе органов Прокура­туры по осуществлению судебного надзора имеют место серьезные недос­татки. Многие прокуроры формально относятся к выполнению возложенных на них функций по наблюдению за следствием, штампуют обвинительные заключения, направляют в суд явно недоследованные дела.

В результате такой неудовлетворительной работы прокуроров обнаружи­ваются серьезные недочеты при рассмотрении в суде дел по существу, обу­славливающие большой процент вынесения оправдательных приговоров, а также определений о прекращении и направлении дел на доследование. В 1- ом квартале 1942 г. суды первой инстанции прекратили производством и вы­несли оправдательные приговоры по 16,3 % дел, а судами кассационной ин­станции были изменены и отменены 33,1 % приговоров. Во 2-ом квартале 1942 г. в ряде республик, краев и областей положение ухудшилось».

Чтобы вовремя устранить такие недостатки и контролировать работу про­куратур всех звеньев Прокурор СССР в своем письме о предоставлении спецдонесений по особому плану от 24.10.1942 г. № 4\20м’ обязал всех про­куроров ежемесячно представлять в уголовно-судебный отдел Прокуратуры СССР спецдонесения по судебному надзору по следующему плану:

1. Количественный анализ статистических показателей за отчетный ме­сяц в части касающейся участия прокуроров в подготовительных заседаниях, в суде первой инстанции и в кассационной инстанции, сопоставив эти цифры с данными за предыдущий месяц.

2. Статистические показатели отмененных и измененных приговоров по важнейшим видам преступлений в сопоставлении с общим числом рассмот­ренных в кассационной инстанции дел по этим же категориям преступлений с указанием, какое количество приговоров было изменено или отменено по жалобам осужденных и какое — по протестам прокуратуры. В случае наличия фактов необоснованных изменений приговоров или их отмены, надлежит привести эти факты неправильных действий суда.

3. Данные об оправдательных приговорах по отдельным категориям пре­ступлений (сколько было оправдательных приговоров по отдельным важ­нейшим видам преступлений, % к соответствующему количеству дел).

4. Характеристика рассмотренных протестов (% протестов на жесто­кость, % протестов на мягкость меры наказания, % протестов на процессу­альные нарушения) и анализ результата их рассмотрения, причем, вместе со спецдонесением необходимо было представлять копии наиболее характер­ных отклоненных протестов и копии определений суда, которыми они были отклонены, с указанием почему тот или иной прокурор посчитал действия суда неправильными.

5. Мероприятия, проведенные прокурорами за истекший месяц для улучшения работы по судебному надзору.

Такие спецдонесения предоставлялись в уголовно-судебный отдел Про­куратуры СССР прокурорами союзных республик и прокурорами следующих автономных республик и областей: г. Москва, Московская, Саратовская, Горьковская, Ивановская, Тульская, Куйбышевская, Ярославская, Молотов- ская, Кировская, Челябинская, Свердловская, Омская, Новосибирская облас­ти и Татарская ССР.

И, наконец, на третьем этапе войны (с начала 1944 г. до 9 мая 1945 г.) мы можем судить о том, что судебные репрессии смягчаются, прекращаются случаи массового осуждения лиц и применения к ним строгих мер наказания. И основными мероприятиями при осуществлении прокурорского надзора яв­лялись такие, как: надзор за законностью процессуальных действий в судеб­ном заседании, вынесение протестов на слишком суровые приговоры судов, на необоснованные приговоры и т.д.

Прокурор осуществлял надзор не только тогда, когда он участвовал в судебном разбирательстве, но и тогда, когда он не участвовал при рассмот­рении дела судом, однако проверял законность и обоснованность пригово­ров, постановлений и определений, не вступивших в закону силу. Если на­рушение закона не было устранено в процессе судебного разбирательства, прокурор в обязательном порядке выносил протест на незаконный и необос­нованный приговор. На основе докладной записки¹ со статистическими дан­ными уголовно-судебного отдела Прокуратуры СССР по итогам на 1944 г. мы можем наглядно увидеть, каким образом такая работа проводилась.

В IV квартале 1944 г. уголовно-судебным отделом Прокуратуры СССР проверено в порядке надзора 685 уголовных дел, поступивших с представле­ниями прокуроров республик, краев и областей, истребованных отделом по жалобам и собственной инициативе.

В IV квартале 1944 г. уголовно-судебным отделом Прокуратуры СССР было принесено 53 возражения по протестам Председателя Верховного Суда ССР (против 81 возражения в III квартале)^[5].

Из числа возражений Прокуратуры Судебная Коллегия согласилась с 36-ю (67,9 %) и не приняла 17.

Возражения Уголовно-судебного отдела по протестам Председателя Вер­ховного суда характеризуются следующими данными^[6]:

По данным рассмотрения судами первой инстанции, дела, по которым Прокурором СССР и Председателем Верховного Суда СССР в IV квартале 1944 г. были принесены протесты, распределяются следующим образом: 1944 г. – 667 дел – 58 %; 1943 г. — 316 дел – 27,1%; 1942 г. – 105 дел – 9 %; 1941 г.-53 дела-4,5 %; до 1941 г.-16 дел-1,4%’.

Таким образом, мы проследили, как осуществлялся надзор прокуроров за деятельностью судов, которые рассматривали дела гражданских лиц в мест­ностях, не оккупированных немецкими захватчиками и там, где не велись боевые действия. А как дело обстояло с военнослужащими и с местностями, объявленными на военном положении? Этому вопросу следует уделить осо­бое внимание.

Работа военной прокуратуры в суде по поддержанию обвинения и надзо­ру за законностью судебных приговоров играла во время Великой Отечест­венной войны не меньшую роль, чем все остальные отрасли работы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22.06.1941 г. «Об ут­верждении Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий»² было утверждено «По­ложение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном по­ложении, и в районах военных действий»¹. Этот документ устанавливал по­рядок организации и комплектования военных трибуналов, порядок рассмот­рения дел и опротестования приговоров.

Согласно Положению военные трибуналы рассматривали дела в составе трех постоянных членов, им предоставлялось право рассматривать дела по истечении 24 часов после вручения обвинительного заключения.

Эта отрасль прокурорского надзора приобрела во время войны особое значение прежде всего в связи с тем, что согласно Положению в районах, объявленных на военном положении, и в районах военных действий, приго­воры военных трибуналов кассационному обжалованию не подлежали и мог­ли быть отменены или изменены лишь в порядке надзора в соответствии со ст. 497 УПК РСФСР и соответствующими статьями УПК других союзных республик. Ответственность военного прокурора за законностью приговоров военных трибуналов в этих условиях неизмеримо повышалась.

Согласно п. 16 Положения о каждом приговоре, присуждающем к высшей мере наказания (расстрелу), военный трибунал немедленно сообщал по теле­графу Председателю Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР, Глав­ному Военному Прокурору Красной Армии и Главному Прокурору Военно- Морского Флота Союза ССР по принадлежности. В случае неполучения в те­чение 72 часов с момента вручения телеграммы адресату телеграфного со­общения от Председателя Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР, Главного Военного Прокурора Красной Армии и Главного Прокурора ВМФ Союза ССР о приостановлении приговора, таковой приводился в исполнение. Остальные приговоры военных трибуналов вступали в законную силу с мо­мента их провозглашения и немедленно приводились в исполнение.

Приказом Народного Комиссара Юстиции Союза ССР и Прокурора Сою­за ССР № 102/58 от 24.06.1941 г.¹ был установлен следующий порядок на­правления в военные трибуналы уголовных дел:

1. На рассмотрение военных трибуналов Красной Армии и Военно- Морского Флота передавались все дела о преступлениях, совершенных воен­нослужащими Красной Армии и Военно-Морского Флота, а также все дела об измене Родине, шпионаже, террористических актах и диверсиях.

2. Остальные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 7 Указа «О во­енном положении», передавались на рассмотрение военных трибуналов войск НКВД, а если эти преступления были совершены на железных дорогах и водных путях сообщения — на рассмотрение военных трибуналов железных дорог и водных путей сообщения.

3. Все дела, подсудные линейным судам, в местностях, объявленных на военном положении и в районах военных действий передавались на рассмот­рение военных трибуналов железных дорог и водных путей сообщения.

Прокурорский надзор по таким делам, передаваемым, согласно этого при­каза на рассмотрение военных трибуналов войск НКВД, железных дорог и водных путей сообщения, осуществлялся, соответственно, военными проку­рорами войск НКВД, железных дорог и водных путей сообщения.

Другое обстоятельство, которое усиливало значение судебно- прокурорского надзора, состояло в том, что в условиях фронта возможность слушания уголовных дел с участием представителей государственного обви­нения и защиты практически суживалась. Большинство дел слушалось в их отсутствие. Военный прокурор тем самым в известной мере устранялся от непосредственного влияния на судебный процесс. Однако в этой главной стадии рассмотрения уголовного дела его ответственность от этого за право- судность и обоснованность судебных приговоров вовсе не снижалась.

Советское государство в военное время значительно расширило возмож­ности надзорной проверки правильности приговоров военных трибуналов, чтобы при всех обстоятельствах не допустить неправосудных приговоров. Главная военная прокуратура неоднократно обращала внимание военных прокуроров на необходимость уделять максимум внимания этому участку работы. Военным прокурорам предлагалось участвовать в работе подготови­тельных заседаний военных трибуналов по всем делам. Перед ними была по­ставлена задача не оставлять без реагирования ни одного необоснованного приговора и определения военного трибунала, опротестовывать приговоры в случаях несоответствия вынесенной меры наказания характеру совершенного преступления и применения неправильной квалификации.

Также перед военными прокурорами была поставлена задача присутство­вать на судебных заседаниях независимо от того, что дела слушались без участия сторон. Кроме того, к ним было предъявлено требование системати­чески и своевременно знакомиться с протоколами судебных заседаний с це­лью проверки соблюдения судьями процессуальных норм. Военным проку­рорам фронтов и военных округов предлагалось лично участвовать в заседа­ниях военных трибуналов второй инстанции при рассмотрении надзорных протестов.

В директивных указаниях Главной военной прокуратуры обращалось также внимание на качество как протестов, так и прокурорских заключений, даваемых на протесты председателей военных трибуналов. Во всех случаях от военных прокуроров фронтов и округов требовались достаточно мотиви­рованные протесты и заключения^[7].

Своя специфика также была и в надзоре военных прокуроров за законно­стью рассмотрения дел, возникающих на водном транспорте, роль которого в обороне страны возрастала с каждым годом боевых действий. В целях усиле­ния работы по судебному надзору Главным прокурором Морского и Речного Флота было издано распоряжение от 15.09.1942 г. № 12/07м^[8], в котором да­вались необходимые указания прокурорам бассейнов и участков. Прокуро­ром Главной Прокуратуры морского и речного флота СССР было предложе­но при ознакомлении с информационными сообщениями и докладными за­писками прокуроров бассейнов и участков с присылаемыми копиями приго­воров и кассационных протестов и при рассмотрении в порядке надзора уго­ловных дел, тщательно проверять законность и обоснованность приговоров и определений, а также соответствие назначенных судом мер наказания требо­ваниям решительной борьбы с преступностью на водном транспорте в воен­ное время. Особо серьезное внимание должно было быть уделено обеспече­нию суровой судебной репрессии в отношении контрреволюционных эле­ментов, расхитителей социалистической собственности, саботажников, на­рушителей государственной и трудовой дисциплины, аварийщиков, винов­ников простоя флота и всех дезорганизаторов работы флота.

О каждом неправильно вынесенном приговоре или определении необхо­димо было немедленно докладывать Главному прокурору ВМФ СССР для принесения протеста.

Также в распоряжении говорилось о том, что в работе по надзору за рас­смотрением дел Военно-Водно-транспортной коллегии Верховного суда СССР необходимо было обеспечить стабильность правильно вынесенных приговоров линейных судов и немедленное опротестование приговоров неза­конных и по своей мягкости не соответствующих требованиям военного вре­мени. При установлении в результате проверки дел в Военно-Водно­транспортной коллегии Верховного суда СССР недочетов расследования или работы прокуратуры по судебному надзору необходимо было давать проку­рорам бассейнов и участков, а также следователям конкретные указания.

Итак, мы можем сделать вывод о том, каким образом осуществлялся над­зор прокуроров за деятельностью тех или иных судов на территории всего Союза. Как мы выяснили, свою деятельность в этой отрасли надзора проку­роры осуществляли путем проверки законности и обоснованности пригово­ров по делам, рассмотренным судом без участия прокурора; участия самого прокурора в судах кассационной и надзорной инстанций; проверки своевре­менности приведения приговора к исполнению; обобщения судебной прак­тики по уголовным делам за определенный период или по отдельным катего­риям уголовных дел.

В ходе своей надзорной деятельности, при выявлении тех или иных на­рушений, прокуроры выносили заключения, протесты или представления.

Конечно же, эта деятельность не была совершенной и имелись свои недо­четы. По итогам первого этапа войны на примере конкретных статистических данных, мы смогли увидеть, что органы прокуратуры на тот момент еще полностью не перестроили своей работы применительно к условиям военно­го времени. Именно поэтому усиление борьбы с наиболее опасными престу­плениями (контрреволюционная агитация, растраты и хищения, спекуляция, уклонение от уплаты налогов и др.) органами прокуратуры разрешалось в целом неудовлетворительно. На протяжении первых месяцев войны проку­рорский надзор за судами не обеспечивал устранения основных недостатков, имеющих место в работе многих судов по делам о наиболее опасных престу­плениях.

На втором этапе войны, когда военно-политическое руководство страны поставило перед органами суда и прокуратуры задачу усилить меры воздей­ствия на лиц, виновных в совершении преступлений, мы выяснили, что мно­гие прокуроры напротив, формально относились к выполнению возложенных на них функций, обвинительные заключения составляли чисто механически и направляли в суд явно недоеледованные дела. В результате такой работы прокуроров при рассмотрении в суде дел по существу, обнаруживались серь­езные недочеты, обуславливающие большой процент вынесения оправда­тельных приговоров, а также определений о прекращении и направлении дел на доследование.

Необходимо отметить, что свои особенности имел и прокурорский надзор за военными трибуналами. Он приобрел во время войны особое значение, так как согласно Положению о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий (1941 г.), приговоры военных трибуналов кассационному обжалованию не подлежали и могли быть отменены или изменены лишь в порядке надзора в соответствии с УПК. В связи с этим ответственность военного прокурора за законность пригово­ров военных трибуналов в данных условиях неизмеримо повышалась.

Второе обстоятельство, которое усиливало значение судебно- прокурорского надзора над военными трибуналами, состояло в том, что в ус­ловиях фронта возможность слушания уголовных дел с участием представи­телей прокуратуры и защиты практически суживалась и большинство дел слушалось в их отсутствие. Военный прокурор тем самым в известной мере устранялся от непосредственного влияния на судебный процесс, но его от­ветственность от этого за правосудность и обоснованность судебных приго­воров нисколько не снижалась. Именно поэтому советское государство в во­енное время значительно расширило возможности надзорной проверки пра­вильности приговоров военных трибуналов, чтобы при всех обстоятельствах не допустить неправосудных приговоров.

В целях устранения имеющихся недочетов в работе территориальных и военных прокуроров, Прокуратура СССР и Главная военная прокуратура СССР обязывали прокуроров присутствовать на заседаниях судов, поддер­живать обвинение в суде по наиболее сложным делам, своевременно опроте­стовывать явно мягкие и необоснованные оправдательные приговоры в кас­сационном порядке, своевременно знакомиться с протоколами судебных за­седаний с целью проверки соблюдения судьями процессуальных норм, а также направлять вышестоящему прокурору заключения по каждому выне­сенному в суде приговору.

Автор также акцентирует внимание на том, что одним из средств повы­шения эффективности прокурорского надзора за деятельностью судов явля­лось усиление контроля за деятельностью подчиненных прокуроров. Систе­матические проверки, проводимые в нижестоящих прокуратурах, позволяли не только вскрывать и устранять недостатки и упущения по осуществлению надзора за законностью в суде по уголовным делам, но и рекомендовать наи­более лучшие методы надзора и более эффективные средства прокурорского реагирования на нарушения закона.

^[1] Басков В.И. Прокурорский надзор. М., 1996. С. 287.

119

^[2] ГАРФ. Ф. Р-8131 сч. Оп. 19. Д. 15. Л. 71.

^[3] Законодательные и важнейшие административно-правовые акты военного времени. С 22 июня 1941 по 1 августа 1944 г. М., 1944. С. 159.

^[4] Там же. Л. 3.

[5] на отмену определений судов об обращении дел к доследованию — 21,4 %;

[6] на отмену оправдательных приговоров и определений о прекращении дел производством — 21,2%;

^[7] Очерки истории советской военной прокуратуры. Под ред. Афанасьева Н.П. М., 1948. С.

84.