Мастера и Булгакова роднит очень многое. Оба работа-
ли историками в музее, оба жили достаточно замкнуто, обе
родились не в Москве. Мастер очень одинок и в повседневной
жизни, и в своем литературном творчестве. Роман о Пилате он
создает без какого-либо контакта с литературным миром. В
литературной среде Булгаков тоже ощущал себя одиноким,
хотя в отличие ог своего героя в разное время поддерживал
дружеские отношения со многими видными деятелями ли-
тературы и искусства: В. В. Вересаевым, Е. И. Замятиным,
Л. А. Ахматовой, П. А. Марковым, С. А. Самосудовым и др.
«С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый,
темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со
свешивающимся на лоб клоком волос человек лет примерно
38». Б. С. Мягков предполагает, что это описание внешности
героя — «практически автопортрет создателя романа, а уж в
иозрасте абсолютная точность: когда начинали создаваться
эти главы, в 1929 г., Булгакову было именно 38 лет». Далее
Мягков ссылается на «аргументированное мнение», согласно
которому прототипом Мастера был и любимый писатель Бул-
гакова Н. В. Гоголь, о чем свидетельствует несколько фактов:
образование историка, портретное сходство, мотив сожжен-
ного романа, ряд тематических и стилистических совпадениях
в их произведениях. Б. В. Соколов в качестве одного из воз-
можных прототипов Мастера называет С. С. Топлянинова –
художника-декоратора Художественного театра. Своего рода
alter ego Мастера — фигура бродячего философа Иешуа Га-Ноц-
ри, созданная им самим, — еще одно предположение Б. С. Мяг-
кова. В качестве возможных прототипов Мастера называют и
О. Мендельштама, и доктора Вагнера (Гете), но, несомненно,
больше всего в образ Мастера Булгаков вложил автобиогра-
фических черт.
Автор романа о Понтии Пилате является двойником Бул-
гакова не только потому, что в его образе отражены психоло-
гические черты и жизненные впечатления писателя. Булгаков
сознательно выстраивает параллели между своей жизнью и
жизнью Мастера. Образ героя носит притчевый характер, вы-
ражая представление Булгакова о призвании художника и
являя собол обобщенный тип художника. Чрезвычайно при-
влекательна идея романа «Мастер и Маргарита» о высшем на-
значении искусства, призванного утвердить добро и противо-
стоять злу. «Сам облик Мастера — человека с чистой душой, с
чистыми помыслами, охваченного творческим горением, поклон-
ника красоты и нуждающегося во взаимном понимании, род-
ственной душе, — сам облик такого художника нам безусловно
дорог».
В самом имени героя заключен не только прямой смысл
слова «мастер» (специалист, достигший в какой-либо области
высокого умения, искусства, мастерства). Оно противопостав-
лено слову «писатель».
В 30-е гг. писателя занимал важнейший вопрос: достоин
ли человек быть ответственным перед вечностью? Иначе го-
воря, каков его заряд духовности. Личность, осознавшая себя,
56 Литература
в представлении Булгакова, подотчетна только вечности. Веч-
ность — среда существования этой личности. Берлиоз и мно-
гие другие, «чьими руками по незнанию или безразличию тво-
рится зло на земле, заслуживают безвестности». Обращение к
философии И. Канта позволило Булгакову приступить к по-
искам природы нравственности и тайны творчества — поняти-
ям, тесно связанным между собой, поскольку искусство в сво-
ей основе глубоко нравственно. Мастер обладает всеми высо-
кими нравственными качествами, однако он «податливо про-
никается крайним отчаянием, а также свободно возносится в
самые выси. Его свободная личность равно воспринимает и
зло, и добро, оставаясь при этом собой». Слабое противостоя-
ние злому началу для творческой натуры представляется ав-
тору романа закономерным. Герои — носители высокой нрав-
ственной идеи — в произведениях писателя неизменно оказы-
ваются побежденными в столкновении с обстоятельствами,
которые породило зло. Роман Мастера, не принадлежащего к
могущественной иерархии литературного и окололитератур-
ного мира, не может увидеть света. В этом обществе Мастеру
нет места, несмотря на всю его гениальность. Своим романом
М. Булгаков утверждает приоритет простых человеческих
чувств над любой социальной иерархией. Но в мире, где роль
человека определяется исключительно его общественным по-
ложением, все-таки существуют добро, правда, любовь, твор-
чество. Булгаков твердо верил, что только опираясь на живое
воплощение этих гуманистических понятий, человечество
может создать общество истинной справедливости, где моно-
полией на истину не будет обладать никто.
Роман Мастера, как и роман самого Булгакова, резко от-
личается от других произведений того времени. Он — плод
свободного труда, свободной мысли, творческого полета, без
насилия автора над собой: «… Пилат летел к концу, к концу, и
я уже знал, что последними словами романа будут: «… Пятый
прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат», — говорит Мас-
тер. История романа о Понтии Пилате предстает как живой
поток времени, движущийся из прошлого в будущее. А совре-
менность — как звено, соединяющее прошлое с будущим. Из
романа Булгакова явствует, что свобода творчества нужна
писателю как воздух. Без нее он жить и творить не может.
Литературная судьба Мастера во многом повторяет ли-
тературную судьбу самого Булгакова. Нападки критики на
роман о Понтии Пилате почти дословно повторяют обвине-
ния против «Белой гвардии» и «Дней Турбиных».
В «Мастере и Маргарите» нашла точное отражение об-
становка в стране 30-х гг. Через чувство страха, охватившего
Мастера, в романе передается атмосфера тоталитарной поли-
тики, в условиях которой писать правду о самовластии Пон-
тия Пилата, о трагедии проповедника правды и справедливо-
сти Иешуа было опасно. Отказ печатать роман сопровождал-
ся в редакции зловещим намеком: «…Кто это… надоумил со-
чинить роман на такую странную тему!?» Ночная исповедь
Мастера перед Иваном Бездомным поражает своим трагиз-
мом. Булгакова травили критики, присяжные ораторы, и он,
естественно, болезненно реагировал на эти гонения. Не имея
возможности противостоять своим хулителям публично, «пи-
сатель искал сатисфакции через посредство искусства, взяв
себе в секунданты муз (в том числе и покровительницу исто-
рии Клио). Таким образом, сценическая площадка «Мастера»
стала дуэльным ристалищем.
В плане автобиографических ассоциаций следует указать
на то, что исходной причиной кампании против Булгакова
явился его роман «Белая гвардия» и пьеса «Дни Турбиных» и,
в первую очередь, главный герой этих произведений — белый
офицер Алексей Турбин.
Таким образом, выявляется не только сходство жизнен-
ных обстоятельств М. Булгакова и Мастера, но и параллелизм
героев романа Булгакова и романа Мастера и их литератур-
ной судьбы. Обстановка травли, в которой окшался писатель
во второй половине 20-х гг., весьма напоминает обстоятель-
ства, о которых рассказывает Мастер. Это и полное отреше-
ние от литературной жизни, и отсутствие средств к существо-
ванию, «постоянное ожидание «худшего». Статьи-доносы, гра-
дом сыпавшиеся в печать имели не только литературный, но и
политический характер. «Настали совершение безрадостные
дни. Роман был написан, больше делать было нечего…» — рас-
сказывает Мастер Ивану Бездомному. «Что-"о на редкость
фальшивое и неуверенное чувствовалось буквально в каждой
строчке этих статей, несмотря на их грозный и уверенный тон.
Мне все казалось, … что авторы этих статей гогорят не то, что
они хотят сказать, и что их ярость вызывается именно этим».
Кульминацией этой кампании стали известные письма
Булгакова к советскому правительству (собственно, к Стали-
ну). «По мере того как я выпускал в свет свои произведения,
критика СССР обращала на меня все большее внимание, при-
чем ни одно из моих произведений … не только никогда и
нигде не получило ни одного одобрительного отзыва, но на-
против, чем большую известность приобретало мое имя в СССР
и за границей, тем яростнее становились отзывы прессы, при-
нявшие, наконец, характер неистовой брани» (гксьмо 1929 г.).
В другом письме (март 1930 г.) М. Булгаков пишет: «Я обна-
ружил в прессе СССР за 10 лет моей работы (литературной)
301 отзыв обо мне. Из них похвальных — было 3, враждебно-
ругательных — 298». Примечательны заключительные слова
этого письма: «У меня, драматурга, … известно о и в СССР, и
за границей, — налицо в данный момент — нищета, улица и
гибель». Почти дословное повторение в оценке своего поло-
жения Булгаковым и Мастером ясно свидетельствует о том,
что писатель сознательно ассоциировал судьбу Мастера со
своей собственной. В этой связи письмо к Стал тоу становится
не только биографическим, но и литературным фактом — за-
готовкой к роману, поскольку образ Мастера появился в бо-
лее поздних редакциях романа.
У Булгакова и Мастера одна общая трагедия — трагедия
непризнания. В романе четко звучит мотив ответственности и
вины творческой личности, которая идет на компромисс с об-
ществом и властью, уходит от проблемы морального выбора,
искусственно изолирует себя, чтобы получить возможность ре-
ализовать свой творческий потенциал. Устами Иешуа Мастер
упрекает современников в трусливом малодушии при защите
своего человеческого достоинства под напором диктатуры и
бюрократии. Но в отличие от Булгакова Мастер не борется за
свое признание, он остается самим собой — воплощением «без-
мерной силы и безмерной, беззащитной слабости творчества».
У Мастера, как и у Булгакова наступает заболевание: «Л
затем наступила … стадия страха. Нет, не страха этих статей..,
а страха перед другими, совершенно не относящимися к ним
или к роману вещами. Так, например, я стал бсяться темноты.
Словом, наступила стадия психического забо/евания».
К несомненным автобиографическим ассоциациям отно-
сятся и листы сожженного романа.
Большая любовь, озарившая жизнь М. Булгакова, также
нашла отражение в романе. Наверное, будет неправильным
отождествлять образы Мастера и Маргариты с именами со-
здателя романа и Елены Сергеепны: многие автобиографии1
Маргарита в романе Мастера 57
ские черты писателя и его жены присутствуют в произведе-
нии. Прежде всего хотелось бы отметить уход Маргариты (как
и Елены Сергеевны) от обеспеченного, благополучного мужа.
Булгаков считает Маргариту верной спутницей Мастера. Она
не просто разделяет его трудную судьбу, но и дополняет со-
бой его романтический образ. Любовь является к Мастеру
как неожиданный дар судьбы, спасение от холодного одино-
чества. «По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь,
что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно,
а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее
красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одино-
чество в ее глазах!» — рассказывает Мастер. И далее: «Она
поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожи-
данно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину!»
«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает
убийца в переулке, и поразила нас сразу«вбоих! Так поражает
молния, так поражает финский нож!»
Явившаяся как внезапное озарение, мгновенно вспых-
нувшая любовь героев оказывается долговечной. В ней мало
помалу открывается вся полнота чувства: тут и нежная влюб-
ленность, и жаркая страсть, и необыкновенно высокая духов-
ная связь двух людей. Мастер и Маргарита присутствуют в
романе в неразрывном единстве. Когда Мастер рассказывает
Ивану историю своей жизни, все его повествование прониза-
но воспоминаниями о любимой.
В русской и мировой литературе традициопен мотив по-
коя как одной из высших ценностей человеческого существо-
вания. Достаточно вспомнить, например, пушкинскую форму-
лу «покой и воля». Поэту они необходимы для обретения
гармонии. Имеется в виду не внешний покой, а творческий.
Такой творческий покой и должен обрести Мастер в послед-
нем приюте.
Покой для Мастера и Маргариты — очищение. А очис-
тившись, они могут прийти в мир вечного света, в царство
Божие, в бессмертие. Покой просто необходим таким настра-
давшимся, неприкаянным и уставшим от жизни людям, каки-
ми были Мастер и Маргарита: «…О трижды романтический
мастер, неужели вы не хотите днем гулять со своей подругой
под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать
музыку Шуберта? Неужели же вам не будет приятно писать
при свечах гусиным пером? <…> Туда, туда! Там ждет уже вас
дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут,
потому что вы немедленно встретите рассвет. По этой дороге,
мастер, по этой», — говорит Воланд герою.
Мастер — «вечный скиталец». Мастера трудно оторвать
от земли, иоо много «счетов» надлежит ему «оплатить».
Приют Мастера в романе подчеркнуто, нарочито идил-
личен; он перенасыщен литературными атрибутами сентимен-
тально-благополучных финалов: тут и венецианское окно, и
стена, увитая виноградом, и ручей, и песчаная дорожка, и на-
конец, свечи и старый преданный слуга.
Возврата в современный московский мир для Мастера
нет: лишив возможности творить, возможности видеться с лю-
бимой, враги лишили его и смысла жизни на этом свете. В том
доме, что Мастер получил в награду за свой бессмертный ро-
ман, к нему придут те, кого он любит, кем интересуется и кто
его не встревожит. Именно о таком светлом будущем говорит
любимому Маргарита: «Слушай беззвучие … слушай и на-
слаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной. <…>
Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к
тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто
тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь
тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи».
Одновременное Воскресение Иешуа и Мастера —момент,
когда герои московских сцен встречаются с героями библей-
скими, древний ершалаимский мир в романе сливается с со-
временным московским. И это соединение происходит в веч-
ном потустороннем мире благодаря усилиям его господина —
Воланда. Именно здесь и Иешуа, и Пилат, и Мастер, и Марга-
рита обретают вневременное и внепространственное качество
вечности. Их судьба становится абсолютным примером и аб-
солютной ценностью для всех веков и народов. В этой послед-
ней сцене не только сливаются воедино древний ершалаим-
ский, вечный потусторонний и современный московский про-
странственные пласты романа, но и время библейское образу-
ет один поток с тем временем, когда началась работа над «Ма-
стером и Маргаритой».
Мастер отпускает Пилата в свет, к Иешуа, завершив тем
самым свой роман. Эта тема исчерпана, и больше в свете с
Пилатом и Иешуа ему делать нечего. Лишь в ‘потустороннем
мире он находит условия творческого покоя, которых был
лишен на земле.
Внешний покой скрывает за собой внутреннее творче-
ское горение. Лишь такой покой признавал Булгаков.
У Маргариты остается только ее любовь к Мастеру. Ис-
чезает ожесточение и мучительное сознание того, что она при-
чиняет незаслуженные страдания своему мужу. Мастер из-
бавляется, наконец, от страха перед жизнью и отчуждения,
остается с любимой женщиной, наедине со своим творчеством
и в окружении своих героев.
